— Сукин сын этот Шредер! Пусть дьявол встретит его в аду!
Увидев надвигающийся высокий фрегат, арабский экипаж бросился к противоположному борту. Моряки прыгали в воду и плыли к берегу, предпочтя сабли эфиопской кавалерии бортовому залпу кулеврин «Золотого куста». Шредер один остался на корме и смотрел на фрегат с холодным, безжалостным выражением. Когда фрегат подошел ближе, Хэл увидел, что лицо Шредера покрыто пылью и пороховой сажей, а одежда рваная и вымазана грязью.
Хэл подошел к борту и ответил на его взгляд. Они теперь были так близко, что Хэлу не нужно было кричать, чтобы Шредер его услышал.
— Полковник Шредер, сэр, у вас моя шпага.
— Тогда, сэр, почему бы вам не спуститься и не взять ее у меня? — спросил Шредер.
— Мистер Тайлер, на время моего отсутствия старший вы. Подведите корабль ближе к дау, чтобы я мог перейти на нее.
— Это безумие, Гандвейн, — негромко сказал Аболи.
— Позаботься, чтобы никто из моих людей не вмешивался, Аболи, — сказал Хэл и подошел к борту, где висела лестница. Как только корабли достаточно сблизились, он спустился по ней и перепрыгнул через узкую полоску воды, легко приземлившись на единственной палубе дау.
Он извлек шпагу и посмотрел на корму. Шредер оставил руль и сбрасывал тяжелый долиман.
— Вы романтический глупец, Генри Кортни, — сказал он, извлекая Нептунову шпагу из ножен.
— До смерти? — спросил Хэл, готовя свою шпагу.
— Естественно, — серьезно кивнул Шредер. — Потому что я убью вас.
Они сблизились с медленной грацией любовников, начинающих менуэт. Лезвия их встречались и флиртовали, пока дуэлянты кружили, ни на мгновение не останавливаясь, глядя друг другу в глаза.
Нед Тайлер держал фрегат на расстоянии в пятьдесят ярдов, искусно сохраняя этот интервал легкими прикосновениями к рулю и поворотами укороченных парусов. Матросы выстроились вдоль ближнего борта. Хотя мало кто из них разбирался в тонкостях фехтовального искусства, все видели красоту и изящество этой дуэли.
— Глаз за его глазами, — послышался Хэлу голос отца. — Прочти в них его душу!
Лицо Шредера оставалось серьезным, но Хэл заметил первую тень в его холодных голубых глазах. Это был не страх, уважение. Даже по этим легким соприкосновениям шпаг Шредер сумел оценить противника. Помня их предыдущие встречи, он не ожидал, что столкнется с такой силой и мастерством. А Хэл понимал, что, если переживет эту схватку, никогда больше не будет танцевать так близко к смерти и ощущать ее дыхание.
Хэл прочел в глазах Шредера его намерение за мгновение до того, как тот начал атаку, шагнув вперед и проведя серию быстрых выпадов. Хэл отступил, парируя каждый удар, но чувствуя их силу. Он не слышал возбужденных голосов зрителей на палубе фрегата над ними: он смотрел только в глаза Шредера и встречал его высоко поднятым острием. Голландец неожиданно нацелился ему в горло — это был его первый серьезный выпад, — и в то мгновение, когда Хэл отразил его, опустился на колено и попытался разрубить ахиллово сухожилие.