— Знаешь, когда все наглядно двигается, что-то за что-то цепляется, чтобы возникло движение, тогда мне понятно…
Настал роковой для женщины день, когда Довнар сказал:
— Оля, позволь, я приглашу на ужин своих новых товарищей. Сама убедишься, какие замечательные молодые люди! Князь Жорж Туманов — тифлисский красавец, пишет стихи, а Стась Милицер — страшная уродина, зато сколько в нем ума и желчи. Кстати уж, — сказал Довнар, загадочно улыбаясь, — теперь я не стану возражать, если ты представишься им наследницей крымских Гиреев, а то ведь мне совсем нечем похвастать… Вот и брызни на моих друзей из струй бахчисарайского фонтана!
Грузинский князь Туманов, происходящий из очень культурной семьи, оказался милым и скромным человеком, а варшавянин Станислав Милицер, искоса поглядывая на Ольгу Палем, загадочно улыбался — так улыбался, словно давно знал о ней какую-то гадость. Под этими взглядами Милицера она чувствовала себя скованной, разоблаченной, заранее проклятой и опозоренной.
Предчувствия не обманули ее. Выходя на кухню, чтобы перекурить, Милицер конкретно спросил у Довнара:
— Кто она тебе, эта задрыга?
Довнар не лишил себя удовольствия предстать перед сокурсником бывалым мужчиной, давно пресыщенным женщинами.
— Да так… живем, — равнодушно изрек он.
Милицер стряхнул пепел папиросы в красивую сахарницу (и на эту деталь я прошу читателя обратить внимание).
— Опасное занятие: жить вот так, как вы живете, — сказал Милицер, выпуская табачный дым прямо в лицо Довнара. — Не лучше ли развязаться с ней сразу, чтобы сохранить себя ради идеальной чистоты своего служебного формуляра.
— До этого далеко! Я ведь еще студент.
— А случись она забеременеет — тогда не развяжешься.
— Ольга пользуется кружкой Эсмарха.
— А, ерунда! — отмахнулся Милицер, гася окурок папиросы в тарелке с рыбным салатом. — Все ею пользуются, и все ходят с животами аж до самого носа… Догадываюсь, что ты уже наобещал ей с три короба счастья, еще не зная, что эта бабенка способна испортить тебе положение в обществе.
— Пока она мне не мешает, — ответил Довнар.
— Но еще станет мешать. Посуди сам: дворянин, инженер, солидное жалованье, а жена… аристократка из Бердичева.
— Из Симферополя, — машинально поправил его Довнар.
— А какая разница? Жиды уже сожрали великую Речь Посполитую, а теперь принимаются обгладывать великую Российскую империю, и этим легендарным Саломеям, танцующим в неглиже, не следует доверять. Ты об этом, кажется, не подумал!..
Ольга Палем не могла знать о сути этого разговора, но женский инстинкт сразу подсказал ей, что Милицера надо бояться.