– Редания, – поклонился Дийкстра, – не забудет этого вашему королевскому величеству. Я же от собственного имени хочу заверить ваше королевское величество в моей личной благодарности.
– Не заверяй, а давай сюда ту тысячу, с помощью которой намеревался завоевать благосклонность моего министра. Что ж, по-твоему, благосклонность короля не заслуживает взятки?
– И ваше королевское величество снизойдет…
– Снизойдет, снизойдет. Давай деньги, Дийкстра. Иметь тысячу и не иметь тысячи…
– Это в сумме дает две тысячи. Знаю.
В дальнем крыле Энсенады, в комнате значительно меньших размеров, чародейка Шеала де Танкарвилль сосредоточенно и серьезно выслушала сообщение королевы Зулейки.
– Прелестно, – кивнула она. – Прелестно, ваше королевское величество.
– Я сделала все так, как ты посоветовала, госпожа Шеала.
– Благодарю. И еще раз уверяю вас – мы действуем в общих интересах. Ради блага страны. И династии.
Королева Зулейка кашлянула, голос у нее слегка изменился.
– А… А Танкред, госпожа Шеала?
– Я дала слово, – холодно сказала Шеала де Танкарвилль. – Я дала свое слово, что за помощь отплачу помощью. Ваше королевское величество может спать спокойно.
– Очень бы хотелось, – вздохнула Зулейка. – Очень. Кстати, коли уж разговор зашел о снах… Король начинает что-то подозревать. Эти сны удивляют его, а король, когда его что-то удивляет, становится подозрительным.
– Значит, на некоторое время я перестану насылать на короля сны, – пообещала чародейка. – Относительно же сна вашего величества повторяю, вы можете спать спокойно. Принц Танкред расстанется с дурным обществом. Перестанет посещать замок барона Суркратасса, бывать у госпожи де Байсемур. И у жены реданского посла тоже.
– Он никогда не станет бывать у этих персон? Никогда?
– Персоны, о которых идет речь, – в темных глазах Шеалы де Танкарвилль вспыхнул странный огонек, – уже не отважатся приглашать и совращать с праведного пути принца Танкреда. Не отважатся никогда. Ибо будут знать о последствиях таких шагов. Я ручаюсь за то, что говорю. Ручаюсь также за то, что принц Танкред возобновит учебу и будет прилежным учеником, серьезным и уравновешенным юношей, перестанет гоняться за юбками. Успокоится… до того момента, когда мы представим ему Цириллу, княжну Цинтры.
– Ах, если б я могла в это поверить! – Зулейка заломила руки, возвела очи горе. – Если б могла поверить!
– В могущество магии, – Шеала де Танкарвилль улыбнулась даже неожиданно для себя самой, – порой трудно поверить, ваше королевское величество. Впрочем, так оно и должно быть.
Филиппа Эйльхарт поправила тонюсенькие как паутинка бретельки прозрачной ночной рубашки, стерла последние следы губной помады. «Такая умная женщина, – недовольно подумала Шеала де Танкарвилль, – а не может удержать свои гормоны в узде».