– Значит, тетя Лена не замужем? – продолжил я допрос.
– Я же говорю – нет.
Ну, положим, ничего такого Дана не сказала, она говорила только, что Лена осталась одна с ребенком, так это когда было? Может, пару месяцев назад, а может, и все пять лет прошло, за это время много чего могло произойти.
– А где отец Костика?
– Да понятия не имею! Какая мне разница?
– И давно тетя Лена у вас живет?
– Давно. Она еще беременная была, когда к нам приехала.
Вот теперь мне все стало понятно. Беременная была… Ах ты ж елки-палки! То есть старорежимные родители из маленького добропорядочного городка выгнали из дома бесстыжую дочь, пригулявшую ребеночка невесть от кого, и она кинулась за помощью к Ларисе Анатольевне. Мое воображение тут же дорисовало картину вполне житейскими деталями: отцом ребенка был некий москвич, оказавшийся в том городке проездом или по делам, соблазнил красивую девушку, наобещал ей кучу всего, оставил свой телефончик (адресок? Нет, вряд ли, скорее только номер телефона, причем мобильного, который легко сменить и скрыться) и отбыл. Когда последствия неосмотрительного поведения обнаружились и строгие родители отказали дочери-блуднице от крова и пищи, та ринулась в Москву искать возлюбленного, а того и след простыл, то есть номер телефона оказался недействующим. Глубоко беременная девушка Лена стала звонить всем родственникам подряд, прося помощи или хотя бы совета, и кто-то ей подсказал, что в Москве давно уже счастливо и богато живет Лариса, дочка дяди Толи, сына дедушки Богдана. Вот так все и вышло. Теперь все срослось.
Я похвалил себя за хорошую память и внимание к деталям. Ведь сам Михаил Олегович мне при первой встрече сказал, что его жена родом с Украины и что дочь она назвала Богданой в честь деда. А что? Может, я и не совсем потерян для сыщицкого дела? Во всяком случае, в этот момент я чувствовал себя Эркюлем Пуаро, никак не меньше.
Успех меня окрылил, и я решил пойти чуть дальше намеченного плана.
– Дана, ты, наверное, любишь поэзию?
– Я? – Она даже приподнялась, опершись на локти, и уставилась на меня в немом изумлении. – С чего это?
– А что, разве не любишь?
– Да ну, полный отстой.
– Странно, – лицемерно заявил я.
– А чего странного? Кто ее сейчас любит? Стихи – это прошлый век, несовременно.
Согласен. Но согласен в принципе. А папаня-то как же? Спонсирует издание поэтических сборников. Почему?
– Наверное, твой папа очень огорчается, что ты равнодушна к поэзии, – закинул я пробный камень.
– Да вы что! У нас в семье никто этим не увлекается. Нет, я, конечно, читаю то, что нужно по литературе, даже наизусть учу, потому что на экзамене спросят. Но муть страшная! Как только экзамен сдам, сразу все забуду. А вы что, стихи любите?