– В пять вечера?
– Может быть на минуты две позже. Я как раз садился за коммутатор.
Эта работа всегда доставляет мне удовольствие.
– Вы уверены, что звонила сама миссис Ларкин?
– О, абсолютно! Ее голос неподражаем. Она актриса определенного типа, характерная актриса.
– Угадали, – сказал я. – Она характерная актриса в своем собственном жанре. И все же, трудно поверить, что простой телефонный звонок мог стоить столько денег. – Ну, спросите ее!
Он был задет за живое – это было видно невооруженным глазом.
– Идите и спросите у нее.
– Миссис Ларкин не любит, когда ее беспокоят по таким будничным делам. Она держит меня для того, чтобы я освобождал ее от них. Но если звонок был в Детройт, то он мог стоить таких денег. – В Ипсалините, – выдохнул он. – Звонок был в таверну «Текумзе» в Ипсалините. Это ведь возле Детройта, не так ли?
Я напустил на себя задумчивый вид.
– Так кого же миссис Ларкин знает в Ипсалините?
– Его фамилия Гарбольд. Она попросила его соединить с человеком по фамилии Гарбольд.
Однако его пыл начал остывать. Он посмотрел на свою вазу с васильками, словно заподозрил, что среди цветов могли спрятаться вредные насекомые.
– Ну конечно, Гарбольд. Почему же вы сразу не сказали? Тогда все в порядке. Миссис Ларкин скоро расплатится.
Я нацарапал под счетом свои инициалы и быстро вручил ему счет.
Уна оказалась проворнее, чем я думал. Я постучал к ней в дверь, но ответа не получил. Тут я испытал такое чувство, какое испытывает человек, чьи затруднения предвещают ему добрый удар по голове резиновой дубинкой. Леопардовое манто исчезло со спинки стула, спальня и ванная были пусты, как свисток. По примеру Уны, я вышел через запасной выход.
В аллее позади отеля старуха в шали и поношенной черной юбке стояла, сгорбившись над мусорным баком. Она посмотрела на меня, показав лицо с сеткой бесчисленных морщин.
– Леди в пятнистом манто выходила отсюда?
Старуха вытащила что-то изо рта с провалившимися губами. Это была обглоданная косточка, которую она жевала.
– Си, – ответила она.
– Куда она пошла?
Она молча указала косточкой в конец аллеи. Я вытащил из кармана мелочь и сунул в ее дрожащую руку.
– Мучиас грациас, сеньор.
Темный взгляд индианки, казалось, шел из глубины доисторических эпох, как свет очень далекой звезды.
Дорога вела к гаражу отеля. Миссис Ларкин забрала свою машину не более, чем пять минут назад. Это был новый «плимут», большая модель. Нет, номера он не запомнил. Возможно, она оставила адрес портье. Спросите у него.