– Придется ждать. У нас есть несколько свободных людей, я мог бы их вызвать сюда, чтобы помогли в поисках, но Зарипа в лицо знают только Семен, Дамир и я. Даже вы его не видели.
– А если ей взбредет в голову пойти погулять на ночь глядя по темному парку?
– Может, так даже лучше. Если Зарип ее выследит, мы тут же его возьмем. Мы же рядом будем, одну ее не отпустим. Самое главное, чтобы она ничего не заметила.
– Это и есть самое трудное. Она – девица наблюдательная, и слух у нее, похоже, хороший. Ты уж постарайся, Котенька. На тебя вся надежда. Семен и Дамир не догадываются, что она из милиции?
– Не должны. Если, конечно, она сама Дамиру не признается.
– Не дай бог, Котик. Не дай бог.
* * *
Даже отмытая до скрипа и одетая в чистое платье, девочка не выглядела невинным ангелочком. Глаза у нее были хитрющие, а лексикон – хоть уши затыкай. Она уже вдосталь набродяжничалась, брошенная вконец спившимися родителями еще год назад. За этот год она научилась добывать себе пропитание, обслуживая пассажиров в мужских вокзальных туалетах, да так ловко, что и в милицию ни разу не попала. На одном и том же вокзале она подолгу не засиживалась, переезжала зайцем на электричках из города в город.
В этом Городе нашелся добрый дядька, который пообещал накормить, дать денег, а вдобавок купить новую одежду, если она обслужит его друга, и не в грязном вонючем вокзальном туалете, а в красивой чистой комнате. А ей не все ли равно? Она, конечно, соврала, что ей уже четырнадцать, чтобы дядька не испугался, что она малолетка, и не отыграл назад. На самом-то деле ей только недавно исполнилось десять, и она видела, что дядька ей не поверил. Ну и пусть. Главное, чтобы деньги заплатил. Вчера посадил ее в машину, привез в какую-то баню, велел вымыться как следует, а потом разрешил поплавать в огромном бассейне. Здорово было! Еще обещал купить ей лосины, длинный красный свитер до колен и блестящую заколку для волос. А для «работы» заставил надеть какое-то чудное черное платье до пят, она такие видела в кино про прошлый век.
– Иди сюда, – позвал ее красивый высокий мужчина с темными глазами и доброй улыбкой. – Давай сыграем с тобой сценку. Видишь на стене распятие?
Она кивнула, с любопытством оглядываясь по сторонам. В комнате было много всякой аппаратуры, какие-то лампы, провода, но девочку это не заботило. Если можно на вокзале, среди тюков, чемоданов и переполненных мусором урн, то почему нельзя среди ламп и проводов?
– Ты видела когда-нибудь, как молятся? Руки складываешь вот так, становишься на колени, смотришь на распятие, а про себя читаешь какой-нибудь стишок. Поняла?