Елена стала относиться к сыну как к божеству. Она ничего не понимала ни в его картинах, ни в стихах, но твердо знала одно: ее сын – гений, и она это чудо произвела на свет. Ее долг – преданно служить этому чуду, терпеть его странности и жестокие выходки, ибо это странности и выходки гения, который имеет на них право.
Мальчика и его творения показывали специалистам – художникам и литераторам, и все в один голос твердили, что Андрей Вакар – вундеркинд, талант, необыкновенное создание. Елена боялась, что в один момент все рухнет, окажется неправдой, сном, случайностью, поэтому долго оберегала сына от известности, умоляя тех самых художников и литераторов не предавать огласке факт существования Андрея. Она не стремилась к славе, она чувствовала себя Богородицей, и этого ей было достаточно. Мальчик продолжал ходить в обыкновенный детский сад и, когда пришло время, отправился учиться в обыкновенную школу, куда периодически вызывали его родителей и просили воздействовать на сына, который то грубил учителям, то жестоко дрался на переменках, то дерзил и демонстративно отказывался заниматься на уроках. В один прекрасный день Елена не выдержала.
– Нельзя больше мучить ребенка, – сказала она. – В школе к нему относятся как к обыкновенному мальчику, а он – вундеркинд, он требует к себе особого отношения, бережного, внимательного. Нельзя заставлять его ходить на физкультуру, если он хочет в это время рисовать. Искусство – его призвание, а он вынужден тратить время на всякую ерунду. В конце концов, учителя должны считаться с тем, что он – не обычный ребенок. В противном случае они его загубят.
Факт необычайной одаренности Андрея Вакара был предан огласке, когда ему было уже восемь лет, когда вся квартира была увешана его картинами, а написанные им стихи и поэмы занимали несколько толстых тетрадей. И в семью пришла Слава.
Прошло еще три года, и однажды Владимир Вакар стоял у окна, смотрел на проливной дождь и ждал, когда из-под арки покажутся две фигурки: сына и дочери. Лиза отвела брата на занятия в художественную школу и должна была привести его обратно. Вакар увидел Лизу, которая почему-то несла мальчика на руках. Владимир в первый момент даже не понял, в чем дело, только заметил, что струи дождя, стекая с голубой курточки Андрея, становились розовыми. Лиза шла очень медленно. Дойдя до середины двора, она подняла глаза, увидела в освещенном окне отца и рухнула на землю.
Через два дня усталая толстая женщина-следователь сказала Вакару:
– Что мы можем с ними сделать? Ни одному из них нет четырнадцати лет, уголовной ответственности они не подлежат. Разумеется, мы направим их в специнтернат, но больше ничего мы сделать не можем.