И его, и ее рубашки были расстегнуты. Она была открыта солнцу и его взгляду. Коултер чуть отодвинулся и выдохнул:
– Женщина, твоя грудь великолепна. Что, к дьяволу, заставляет тебя прятать такое сокровище?
– Но мне никогда раньше и не хотелось кому-то дарить его. Проще скрывать.
Коултер взял несколько прядей ее волос и разбросал их на груди, слегка поигрывая ими, щекоча соски и наблюдая, как они набухают в ответ.
– Твои соски, как вишни, что росли у нас за амбаром, такие же спелые и соблазнительные. Я так хочу увидеть всю тебя. Пожалуйста!
– Я такая высокая и нескладная… – запротестовала она. – Не то что Изабелла и Лорин.
– Ты совсем не похожа на них. Ты как оранжевый рассвет на сером небе. Ты лед и пламя, Сабрина, и я схожу с ума от желания!
Он расстегнул ремень, снял с нее брюки и шерстяное белье. Его пальцы, а вслед за ними губы, касались ее тела. И она задрожала, но не от холода, а от желания.
– Ты замерзла, – сказал он.
– Да. Нет. Я уже и сама не знаю. – Дрожь не прекращалась. – Но что бы я ни испытывала, ты тоже почувствуешь это, – пообещала она.
Коултер помог ей раздеться. Инстинктивно она раздвинула ноги, чтобы он поудобнее устроился у влажного тепла ее лона.
– Ну же, Коултер!
Она не скрывала своего нетерпения и приподнялась ему навстречу. Но и этого было недостаточно. Он вновь втянул губами ее сосок, смакуя и покусывая, как будто хотел высосать пламя, которое сжигало ее изнутри.
Он заскользил вверх и вниз вдоль ее влажной ложбинки. Пальцы Сабрины впились в его спину, одеяло соскользнуло. Он приподнялся над ней, дразня ее прикосновением своего члена. Она взглянула вниз, чтобы рассмотреть его восставшую плоть. И такое было в нем величие, что страсть еще больше опалила ее. Ни один мужчина прежде не заинтересовал ее, и теперь она знала почему. Кто из них мог сравниться с Коултером? Это его она ждала всю жизнь.
Щеки ее покрылись густым румянцем, глаза горели, кожа блестела. Он ухватил прядь ее волос и отвел голову назад, чтобы вновь завладеть ее ртом, яростно, безо всякого удержу. Уж если этому суждено случиться, он отдаст этой умопомрачительной женщине все, что в силах дать ей.
– Я пытался отговорить тебя, – простонал он. – А теперь пути назад нет.
– Я это делаю не по приказу.
– Будь по-твоему. – Он обхватил ее бархатистые бедра и приподнял их. С могучим поднятым копьем, нацеленным на ложбинку меж бедер, он на мгновение застыл, словно увековечивая последнее мгновение, когда еще не поздно прекратить это безумие, хотя в душе знал, что это выше его сил, все равно, что перестать дышать.