– Если ты этого так хочешь, то я уйду. – Патрик сделал паузу, произнося в душе молитвы, чтобы она его задержала. Но слова, которые он жаждал услышать, так произнесены и не были.
Поднимаясь на ноги, он залез в карман брюк, достал пригоршню золотых монет и положил на стол рядом с креслом Эльке.
– Я вовсе не шутил, когда говорил, что хочу заботиться о тебе. Вот. Это на первое время.
– Это что, плата за поцелуи? Как ты осмеливаешься предлагать мне деньги, как будто я одна из шлюх, работающих у Вельвит? Забери свои чертовы деньги и уходи. И не надо беспокоиться обо мне больше… и об Отто тоже. Я пошлю за его… – голос Эльке сорвался, затем окреп снова, – за его прахом как только смогу.
Он шел по улице, а слова ее стучали в голове, как звон соборных колоколов. Солнце клонилось к закату.
В его косых лучах деревья отбрасывали зловещие тени. Тишину подчеркивал доносящийся издалека вой койота. Патрик усилием воли заставлял себя не бежать по тротуару как побитая дворняжка.
Да, собственно, так оно и было. Он чувствовал себя сейчас, наверное, хуже, чем самый убогий грязный пес. Но если бы он начал бежать, то остановиться бы уже не смог. Так бы и бежал, пока не упал. Но все равно от ошибок не убежишь.
«Господи, как это меня угораздило влезть в такую кашу? И самое главное, как из нее вылезти, не причинив страданий своей жене – таких, какие я уже причинил Эльке? Если в этом печальном деле и есть невинная жертва, так это Шарлотта».
Как только за Эллой Мэй закрылась дверь, Шарлотта моментально перестала плакать. «Зачем тратить силы, когда вокруг никого нет? Скоро Элла Мэй вернется с Патриком, и я должна быть готова».
Она искала по ящикам ночную рубашку. Такую, в которой она бы выглядела наиболее соблазнительно. К счастью, одну из таких Элла Мэй уже вытащила. Довольно милая. Цвета слоновой кости, батистовая, застегивающаяся на горле, материал очень нежный, подчеркивающий каждую линию ее фигуры.
Раздевшись в ужасной спешке, Шарлотта кое-как засунула свою одежду в уродливый шифоньер, возвышавшийся напротив кровати. Затем распустила свою изысканную прическу, взлохматила волосы, после чего скользнула в ночную рубашку, залезла в постель и накрылась одеялом.
«Нет, лучше накрываться не буду, – решила она, подумав. – Хорошо, что Элла Мэй не успела растопить камин. Пусть муж увидит, как я здесь замерзаю».
Шарлотта ждала и терла глаза – надо быть уверенной, что они достаточно красные. Заплаканное лицо, весь ее соблазнительный вид должен сбить Патрика с ног. Она, конечно, позволит ему лечь рядом, но не раньше, чем он объяснит свое долгое отсутствие и не начнет молить о прощении.