До сих пор считалось, что мир не знает более надежной и смертоносной боевой техники. Выстоять в бою против боевой планетарной машины могла разве что другая БПМ.
Никто не сомневался: захват планеты окажется стремительной и бескровной акцией.
Погрузка личного состава крейсера в чрева десантно‑штурмовых модулей уже закончилась, и теперь пилоты челноков ждали, когда планетарные машины поддержки вползут на откинутые рампы…
В небольшом, прилепившемся под сводами внутреннего космопорта блистере несколько офицеров‑техников уже приготовились отдать последний приказ автоматике. На пультах управления этого отсека радужными соцветьями вспыхивали и гасли сигналы готовности.
Когда модуль номер один принял на борт боевую планетарную машину, его десантная рампа начала закрываться и одновременно ритмичное завывание сирены перешло в истошный вой.
Первый ложемент электромагнитной стартовой катапульты с закрепленным на нем челноком начал разворачиваться к стволу пусковой шахты.
Дабог. Национальный музей.
Экскурсия продолжалась.
Учительница отвела детей к стене, которая транслировала голографическое изображение кое‑как разбавленных знакомыми небрежницами первобытных джунглей Дабога.
— Вы видели, насколько не приспособлена оказалась привезенная с Земли техника для эффективного освоения планеты, — продолжила она свой экскурс в далекую историю. — Нашим предкам судьба не оставила никакого выбора — они должны были что‑то придумать. Устройство колониального транспорта предполагало только одну посадку. Люди уже не могли покинуть найденную планету и были вынуждены бороться за выживание.
Далеко за деревьями, от туманного горизонта внезапно прорезался далекий, но поразительно знакомый детям звук.
Они часто слышали подобное в реальности Дабога сегодняшнего и потому не испугались приближающегося звука работающих сервоприводов. Наоборот, часть детей радостно заулыбалась, с интересом глядя по сторонам, пока они не увидели, кто на самом деле издает этот хорошо знакомый, безобидный звук.
О, это было настоящее чудовище!
— Я видел! Видел! — вдруг закричал один из малышей. — Мы с мамой видели такого в Национальном парке дикой природы! Это идет памятник!
Дарья Дмитриевна улыбнулась.
— Нет, Саша, ты ошибаешься. Это не памятник и даже не голограмма, а настоящая машина, сохранившаяся с той далекой поры.
Робот шел, мерно покачиваясь из стороны в сторону. Кроме визгливого звука работающих сервоприводов, эта древняя машина имела очень мало общего с изящными современными агророботами, которых выпускала промышленность Дабога. Но несомненно, это был их предок в плане эволюционного развития техники! Слишком высокий, слишком мощный, чересчур защищенный… он выглядел бы на современных плантациях дерева бао как монстр, но на фоне первобытных, едва освоенных джунглей Дабога это было именно то, что нужно!.. Ни у кого из ребят не возникло даже тени сомнения, наоборот, — их души внезапно тронула незнакомая ранее гордость, — они уже успели пережить испуг, робость в тот момент, когда тонул планетарный танк, они чуть‑чуть приподняли для себя завесу истории, увидели там, в глубинах веков, отчаяние своих прапрадедов, в какие‑то моменты граничившее с безысходностью, и сейчас они искренне приветствовали машину, которая действительно могла покорить болотистые джунгли!..