– Роберт Михайлович, не сходи с ума, – дружески успокаивал его Захарчук. – Будь человеком, не все еще потеряно…
– А я и есть человек! – закричал Маршал, размахивая бутылкой. – А вы черви, питающиеся навозом, и не вам меня судить!
Артеменко быстро подскочил к разъяренному хозяину, отобрал у него бутылку, заложил ему руки за спину и надел наручники. Затем осторожно усадил его в кресло и сказал:
– Вот так оно будет лучше.
– Я тоже так думаю, – согласился с ним Захарчук и подошел ближе. – Надо уметь проигрывать, Роберт Михайлович.
– Ты… ты хочешь сказать, что ты победил?! – Роберт Михайлович закатился пьяным, озлобленным хохотом. – Не волнуйся, мундироносец, мне известен каждый твой шаг…
– Во всяком случае, я еще не проиграл. И если ты не прекратишь эти гадкие оскорбления, я отправлю тебя в вытрезвитель, – предупредил его строго генерал и подошел к Хитроумову, как бы демонстрируя солидарность с ним.
Лунин был дома и, закрывшись в своей комнате на ключ, просматривал видеозаписи, которые принес ему Кукушкин. То, что он увидел, не только потрясло его, но и заставило изменить свое решение. Ему становилось понятно, что сегодня он мог лишиться не только работы, но и свободы. Да, он понимал, что оказался трусом, но и не хотел сложить голову в неравной и бессмысленной борьбе. Кто он против Маршала с его окружением? Никто! Но это еще не самое страшное. Страшное было то, что он не знал, как жить дальше, с кем работать и кому верить…
А на квартире Маршала продолжалась свадьба. Гости веселились, даже не подозревая, что рядом, в других комнатах, производился обыск. В результате обыска были обнаружены и занесены в протокол следующие золотые предметы: шестнадцать разных статуэток, четыре раковины, два унитаза, сорок крючков для вешалок, тридцать подстаканников, десять сахарниц. Другие драгоценности и ювелирные украшения были запротоколированы отдельным документом. Общий вес изъятого – около сорока килограммов.
Лицам, производившим обыск, пришлось изрядно потрудиться. Вынести такое богатство со второго этажа и загрузить в милицейский «рафик» было нелегко.
По окончании обыска, когда все его участники и понятые вышли, к Маршалу подошел «Артеменко» и сочувствующим голосом сказал:
– Роберт Михайлович, учитывая вашу должность, следствие не считает необходимым содержать вас под стражей. Но вы находитесь под домашним арестом, поэтому прошу вас никуда не отлучаться. Эта мера будет ужесточена, если вы будете пытаться мешать следствию. А сейчас я с вами прощаюсь до понедельника.
– Если доживете! – прошипел вслед уходящему следователю Маршал и поднялся с кресла, в котором ему уже надоело сидеть. – Подонки, вы у меня еще попляшете.