Сам я отошел к стенке. Сполз по ней, запрокинул голову. Холодно — аж пар изо рта. А кончики пальцев все покалывает. Вот сейчас бы костерок разжечь…
Интересно, чем все-таки занимается Нара? Волнуется за меня? Или дуется, что ее бросили? Или… Что она сделает, если… когда… мы вернемся? Бросится мне на шею? Или обнимет Кольда? Или…
А спать-то как хочется. И перед этим желанием закрыть глаза меркнет все: беспокойство о Наре, угроза смерти. Я всего на секунду закрою глаза. Всего лишь на мгновение. Просто веки такие тяжелые, что…
Я не буду спать. Я просто посижу с закрытыми глазами, вслушиваясь в тихое, рваное дыхание колдуна.
Я не буду…
…не засну…
…засну…
Паутина. Ненавижу. Она кругом — липнет к одежде, коже.
Меня передергивает: я пытаюсь снять ее хотя бы с лица, но останавливаюсь, замираю: опасность. Холодной змейкой по позвоночнику. Огненными буквами перед глазами.
Опасность!
— Так вот ты какой, Тиан, потомок Берсерка, — насмешливо. — Не ожидала, что ты примешь мое приглашение, но тем лучше.
Она красива. И, одновременно, уродлива. Тонка, словно тростинка. Истощена, словно скелет, обтянутый тонкой пергаментной кожей, чуть светящейся в темноте. Ее волосы похожи на шевелящихся синих змей, а черты лица столь правильны, что вызывают отвращение: идеала не бывает, он — лишь маска, под ним скрывается что-то безобразное.
— Ты красив, Воин, смел и горд, — она лежит в паутинном гамаке, накручивая одну из нитей на палец, не глядя на меня. — Ты до боли напоминаешь его, но, в то же время, я вижу отличие. Он был силен, а ты — слаб. Слаб и беспомощен. Он был Воином, а ты… Ты же — Никто.
Я молчал. Что толку спорить со сновидением? Она просто озвучила мои страхи.
— Ты умрешь, Воин, — смеется она. — Я уже выткала узор твоей смерти. Тебе его не порвать. Ты слаб. Не повторить подвиг предка, не стать равным ему. Ты лишь неудачная его копия, как бы ни старались мои враги.
— Отпусти его! — раздалось из тьмы, окружающей нас. — Ты перешла все гр-р-раницы, Ткачиха, призвав Берсерка в свои владения!
Я узнал эту раскатистую «р». Но как это может быть? Колдун! Вот демон, уже в мои сны проник! Вот выберемся, наши пути навсегда разойдутся!
— Он волен уйти, — безразлично произнесла женщина. — Я не неволила его, он сам принял приглашение, сам пришел ко мне в гости.
— Он думает, что спит, — опроверг ее Кольд. — Он не понимает, кто ты.
Я хотел вмешаться, прогнать Кольда из моей головы, но его следующие слова заставили передумать и возблагодарить Единого, что колдун так вовремя явился за мной:
— Ты забыла представиться ему, Княгиня Судеб, та, которую зовут Ткачихой.