Но перед смертью вы, господин начальник полиции, еще поработаете на меня! Вы пожаловались начальству на мою забывчивость? Признаю свою вину, признаю! Больше того: намерен сегодня же все поставить на свои места!
Фон Зигель решительно подошел к письменному столу и чуть коснулся пальцем кнопки звонка. Через мгновение в дверях замер дежурный по комендатуре.
— Передайте господину Свитальскому, что я прошу его зайти ко мне, — сказал фон Знгель, голосом и глазами подчеркивая свою доброжелательность к начальнику полиции.
Это было столь неожиданно и невероятно, что дежурный на какие-то секунды задержался, чуть помедлил в дверях.
— Может быть, я не вполне ясно высказал свое приказание? — поинтересовался фон Зигель.
Теперь в голосе коменданта звучали знакомые металлические нотки, и дежурный, щелкнув каблуками и чуть вздернув локти, ответил:
— Яволь!
Свитальский, чуть запыхавшись, явился через несколько минут. Похоже, ждал нагоняя и поэтому почтительно и виновато замер у косяка двери.
— Прошу, — сказал фон Зигель как только мог ласково и рукой показал на стул, стоявший около стола. И вновь заговорил лишь после того, как Свитальский занял указанное ему место: — Надеюсь, вы помните, что я пообещал сделать, если не найдутся те наши два солдата, которые пропали зимой?
Ага, побледнел мерзавец!
— Виноват, начисто запамятовал, — неожиданно как простой мужик ответил Свитальский, глядя не в глаза фон Зигеля, а на верхнюю пуговицу его мундира.
— Никогда не следует брать на себя чужую вину: у каждого человека и своя достаточно велика, — окончательно развеселился фон Зигель, который теперь и вовсе уверовал, что ведет разговор с доносчиком. — Я пообещал расстрелять по два человека из каждой деревни района. По два! — повысил он голос и даже показал два растопыренных пальца.
— Прикажете заложников пригнать сюда? — оживился Свитальский, подался телом вперед, словно приготовился вскочить, если господин комендант даже только кивнет.
— Вы думаете, они поместятся в моем кабинете? — пошутил фон Зигель, довольный собой.
— В Степанково пригнать. И на площади расстрелять!
Боже, как он непроходимо глуп!
Однако фон Зигель, продолжая игру, пояснил спокойно, даже доверительно:
— Нет, расстреливать нужно в каждой деревне. Установлено, что казнь близкого или даже просто знакомого человека оказывает большее эмоциональное воздействие. Вот и нужно побывать в каждой деревне района. Даже в самой маленькой, в самой захолустной.
Лицо у Свитальского вытянулось, побледнело. И он спросил, еще тая слабую надежду:
— Если я правильно понял…