Но теперь эти мысли — не утешение. Приказ категорический: во что бы то ни стало заставить Бурдовина. «От этого зависит планирование текущих операций».
— Собирайся. Домой поедешь, — встретив недоверчиво враждебный взгляд Бурдовина, Варенцов умолкает.
Сколько он работает в контрразведке? Шесть месяцев. А он уже люто ненавидит всех этих шахтеров, слесарей, токарей, машинистов. И теперь он ясно понимает, почему: с ними всегда неизвестно, что они на самом деле не знают, не умеют, не могут, а что просто не хотят, не считают нужным исполнить. Бурдовин такой же. Он всегда подозревал это, но теперь знает точно.
— Аппараты соберешь и — на позиции. Бронепоезда красных не остановишь, как тогда, в Сергинской балке, тут же и кончишься. И сам, и дети, и старики. Всех соберем! — Варенцов почти с наслаждением увидел, что Бурдовин откидывается назад руками и головой, заходится в немом крике.
«Вот-вот, — думает он. — Стоит лишь хорошо приказать, стоит лишь найти человека, который сумел бы хорошо приказать, и все наладится. Ты, Семен, — такой человек».
Это была ложь, но такая необходимая ему сейчас, что он поверил в нее.
«Потому-то тебе и дали приказ из Новочеркасска… Но ведь тебе и про Соловки дали!..»
— А… а далеко красные? — спрашивает Бурдовин.
— Ждешь? Им все хочешь оставить?
— Хоть верьте, ваше благородие, хоть нет — это ж вы чуда просите. А я простым сплавлением металлов занимался. Чуда просите, — повторяет Бурдовин. — Силы-то нет, вам только тот и хорош, кто брешет да треплется. Так и меня обрехали, проклятые!
«Списать, — думает Варенцов. — Немедленно. Поставить на этом точку. Хватит дурачить себя! Это же самое страшное, когда себе самому начинаешь не верить».
* * *
На следующий день он поехал в Новочеркасск к генералу Родионову. Узнав о расстреле Бурдовина, тот поднялся из-за стола:
— Ты погубил Дон, — сказал он. — Ты отдал нас большевикам!
Однако в голосе его Варенцов не почувствовал настоящего гнева и, пожалуй, потому только решился возразить.
— Я Дон погубил? — спросил он. — Разговорами все хотят чудо творить, — он не заметил, что повторяет слова Бурдовина. — Все сулят: помощь придет, помощь придет, а от кого? От германцев? От французов? От англичан? Грабить все только горазды.
Родионов вдруг хватил кулаком по столу.
— Правильно! Всегда они нас продавали!
Варенцов вышел в коридор, оперся плечом о стену: «Та-ак. Что ж происходит? Как это все понять?»
Адъютант Попова выглянул из двери:
— Семен Фотиевич! Срочный документ поступил. Зайдите немедленно ознакомиться…
* * *
Под утро он вернулся в город, с вокзала приехал на извозчике прямо домой, не снимая шинели и фуражки, вошел в столовую. Фотий Фомич завтракал. Варенцов швырнул на тарелку с закуской сложенный вчетверо лист.