Даже испугалась.
– А что пугаться-то? – Гагарин ежится. – Все мы под богом ходим…
38.
– Ну я подумала, Олег Евгеньевич, что же могло с вами произойти, ведь мы ещё на прошлой неделе дежурили вместе…
– Много думаете, Анна Петровна. – Приятно хоть немного побыть не месте олигарха. Хотя и раненного. Олегу снова приходит мысль взять её в ресторан.
Но он ставит эту мысль на ручник и включает фары ближнего освещения.
Чтобы невзначай не выдать ход своих рассуждений. Он начинает представлять Анечку в декорациях фешенебельного заведения и понимает, что она, со своей восторженностью и громким голосам там не проканает. Слушать весь вечер сплетни про врачей, которые он давно уже знает? Да и что потом… после… девушка захочет продолжения банкета. Вести к себе. Ужас какой. Ехать к ней? Ужас-ужас. Гагарин начинает собрать вещи в два раза быстрее и пулей, выскакивает в коридор, где неяркое освещение и больные спят в кроватях, недвижные, похожие на живые трупы.
Никому не нужен. Улица встречает холодным ветром. Летят листья. Днём это красиво, а сейчас… Скорее в тепло. Опьянение отпускает, но возвращается в вагоне метро. Гагарин замечает, что поёт. Когда поезд набирает ход и начинает греметь, Олег пропевает фразы из песенки
Бьорк, что успели въесться в печень памяти. Точнее, мычит, но мычит весьма выразительно. Так ему кажется. Когда вагон останавливается,
Гагарин прячет песню внутрь. Когда поезд трогается, он возобновляет мычание. Его никто не слышит: Гагарин мычит очень аккуратно. "Я дерево плодоносящее сердцами… одно, на все забранные тобой…" (19)
19.
Иногда поезд тормозят посреди тоннеля: сбой графика, нужно пропустить встречный или какая-то внештатная ситуация (утром по радио передадут новость об отчаявшемся, бросившемся под электричку на станции метро "Энский проспект"). Пассажиры начинают волноваться, чувствовать неуют, ёжиться, никак внешне не показывая, что остановка в пути вызывает у них приступы беспокойства, а то даже и панические настроения. Мало ли что – очередной теракт, несчастный случай и т.д и т.п., фантазия-то у всех богатая…
Гагарин давно заметил странное свойство метрополитена – ты можешь чувствовать спокойствие только тогда, когда вагон движется. Даже если поезд долго стоит на остановке с открытыми дверями (можно в любой момент выйти, успеть выскочить), к горлу подкатывает тусклая, тухлая тоска, желание и ожидание движения, которое скрадывает неровность чувств. Движение – всё, Гагарин это чётко понял и осознал, неважно куда вы движетесь, важно, чтобы вагон плавно раскачивался и скрипел на поворотах. Тогда кажется, что жизнь идёт правильным путём, что всё рано или поздно стабилизируется.