Собственная методика голодания и очищения организма. Проверена опытом десятилетий. После алкогольных инъекций он дня три пьет только молоко.
Аркадий Иванович первым в деревне, лет тридцать назад, купил
“Жигули”. Поросята, телята, которых выкармливала Надежда Ивановна, и позволили ему стать владельцем личного транспорта. Но как сел за руль, так и покатился вниз. К своему дому подъезжал пьяным до такой степени, что не мог выйти из машины. Жена с трудом отрывала его от руля и тащила в кровать. Через пару дней он приходил в себя, просил на коленях прощения у товарищей по партии, обещал, что в рот не возьмет. Но вскоре все повторялось.
Обессиленный, он лежал в постели, пялился в телевизор, повторяя периодически только одно слово: “Мана!” С ударением на последнем слоге. Касалось оно и наших хозяйственных успехов, и полетов в космос, и художественных фильмов. Особенно не любил он почему-то
Штирлица.
Ну хорошо, спрашивал я у него, наши космические успехи – мана, то есть вранье. Но американские? Они ведь и на Луне были. “Мана! Все мана! Договариваются между собой, чтобы людей дурить! Кто ж их проверит? Мана!”
Пересекаюсь с гостем возле цветущих тюльпанов. Дружно поднимают свои красные головки в начале мая.
– Ну, как дела, Аркадий Иванович?
– Дела известные. Я же с алкоголем связан, – неожиданно формулирует он свой недуг. В такой формулировке это уже не медицина и физиология, а социология и политика. Связь с алкоголем – это звучит как строка обвинительного приговора. Встать, суд идет. Десять лет без права опохмелиться.
Он стоит неуклюжий, как несгораемый шкаф советского образца, выкрашенный коричневой краской. С трудом верится, что у нас в гостях, на золотой свадьбе бабушки и деда, он водил своих раскрасневшихся партнерш с каким-то танцплощадочным шиком, неожиданным в колхозном шофере, всегда серьезном и даже мрачноватом.
На прощальном балу в подмосковном санатории Дорохово был даже отмечен хрустальной вазой за лучший вальс. Долго красовалась на телевизоре, потом сплавил кому-то за бутылку.
Аркадий протягивает мне сумочку:
– Надя тут вам банку молока послала. Кислое. Вечером, если желаете, и свежего можно.
– Коровы уже в поле?
– С прошлой субботы. Травы хватает. Тут у вас работы… – Критически оглядывает мои захламленные владения. Розетки одуванчиков – в самый раз на салат – радостно зеленеют на новых территориях. – Пойду договариваться насчет коня. Может, посадим завтра.
Бутылочка еще постоит, не испортится. Видно, что на связь с алкоголем выйдет после того, как посадят картошку. Приедет младший