Я молча согласился с ним, хотя на душе было муторно: дорого обошелся нашему батальону этот бой. Десяток подбитых и сожженных танков, более двадцати убитых и раненых, смерть ротного командира Мельникова, пропавший без вести комиссар батальона Ткачев...
- Для меня этот бой - особый, - продолжал Поляков. - Теперь я видел войну своими глазами... Жертвы, конечно, велики, но самое главное - мы убедились, что можем бить фашистов, что они тоже уязвимы и драпают, когда им поддают жару. Теперь я знаю: нас они не одолеют! Слушай, дружище, если останемся в живых, давай обязательно встретимся и вспомним наш первый бой на Смоленщине.
* * *
Безбашенный танк, использованный нами как буксирный тягач, тащил мою машину в район расположения батальона. Мы пересекли фронтовую дорогу Белый Батурино. На юг тянулись колонны артиллерии. Поднимая пыль, мчались машины с боеприпасами и продовольствием. Нестройные колонны пехотинцев шагали по обочинам. Но стоило появиться в воздухе вражеской авиации, как дорога замирала и движение по ней прекращалось. Лесные опушки, глубокие придорожные канавы, ямы, высокая неубранная рожь и пшеница поглощали людские потоки. Бесследно исчезали в них машины и орудия.
Ныряя по оврагам, продираясь сквозь лесные чащобы, тягач доставил нас к полудню в батальон. Наше появление было неожиданным и радостным. Нас окружили командиры рот и взводов, водители танков.
Увидев, что к нам направляется военврач Людмила Николаевна Федорова, я громко спросил, где Ткачев.
- Не беспокойтесь, комбат, комиссар жив... - скороговоркой выпалила она, а потом грустно добавила: - Только я не могу справиться с ним. Категорически отказался от эвакуации в госпиталь. Помогите мне.
- Чем я могу помочь, доктор?
- Уговорите его... Прикажите, в конце концов! Иначе не избежать тяжелых осложнений.
Между деревьями, в палатке с приподнятыми полами, на высоких носилках лежал человек с забинтованной головой.
- Вот и Андрей Петрович, - спокойно произнесла доктор Федорова.
Лицо Ткачева было покрыто черными пятнами, брови и ресницы обгорели, один глаз скрывала повязка.
- Андрей, ты узнал меня? - спрашиваю комиссара.
- Конечно узнал, - закивал он. - Эта девчонка подняла шум на всю Смоленскую губернию.
- Полно вам, комиссар. Никакого шума я не поднимала. А причины для тревоги действительно есть. У вас ожог второй степени. К тому же прострелена рука... Прошу вас, товарищ комбат, - обратилась она ко мне, - вразумите раненого!
- А что, Андрей, если ты действительно пару недели полежишь в армейском госпитале, а потом айда к нам? - предложил я.