Юджиния (Минчин) - страница 196

В темный кабинет кто-то бесшумно вскользнул, хотя он не услышал. Клуиз опустилась рядом, около его ног. Ее рука гладила его по голове, шее, вискам. Клуиз просила, чтобы он не плакал. Слезы, слезы безудержно лились, текли и не облегчали.

— Как я могу тебе помочь? Милый… Он плакал.

— Пожалуйста, не плачь.

Александр не понимал, что он делал или что происходило. Его вообще в этом мире уже не было.

— Я не могу видеть, когда тебе больно. Это разрывает мою душу…

Он находился в прострации.

— Скажи, скажи что-нибудь… мне за вас так больно.

— Я… я виноват в ее смерти.

— Ты ни в чем, ни в чем не виноват. Слезы все катились по его щекам.

— Ты совсем, совсем ничего не знаешь. Не говори так. Хорошо, я… нет, не могу. Впрочем, я открою тебе тайну, чтобы снять это бремя с твоей души, я не могу видеть, когда ты мучаешься. Это страшная тайна, которую никто не знает в семье, и я узнала случайно. Мама Деминга Нилла, бабушка Юджинии, умерла в двадцать два года — от рака костного мозга, успев родить только…

— Как ее звали?..

— Юджиния.

— О, Боже! — вырвалось из губ потрясенного Александра.

— Он не сможет, пойми, он никогда не сможет признать и сознаться, что это его вина. Вина его семьи. Это выше человека и человеческих сил. Кто-то другой должен быть виноват — ты. Хотя ты абсолютно ни в чем не виноват.

Она вздохнула.

— Это трагичная судьба семьи Нилл: жена… дочь… мать… Я не должна была тебе этого рассказывать, но я не могла видеть, как ты мучился… обними меня, мне страшно.

Он взял ее бессознательно за плечи, и она приникла к его шее, успокоившись там.

Прошли мгновения… Достаточные для освобождения. Клуиз встала и оправила черное траурное платье.

— Я знаю, что ты потерял. Очень многое. Тебе кажется — все. Но знай и помни, что я всегда рядом — в одном взгляде, в одном слове. И сделаю для тебя все! Все, что ты пожелаешь.

Она переступила красивыми ногами, даже в темноте…

— Благодарю…

— Я не завидую твоей ночи, первой… но, к сожалению… к моему большому сожалению… я должна быть в другой спальне. Я ухожу, тебе принести что-нибудь?

Он отрицательно качнул головой.

Она так же бесшумно выскользнула, как и вошла. Он остался один.

Совершенно один — в большом целом мире.

Он не помнил, как оказался в спальне. Не раздеваясь, он опустился на постель. Впервые он лежал в их брачной кровати один, а она — в сырой земле. К четырем он не выдержал, и через мгновение восемь цилиндров с ревом неслись с ним на кладбище.

Он бросился плашмя на свежую могилу, губами ткнувшись в землю. И так затих — заключив в объятия холм.

Он пролежал неподвижно до полудня. Пока догадавшаяся и приехавшая Клуиз не увезла его обратно.