Дальше он не знал, о чем говорится в светских беседах.
Юджиния опустила свою руку под стол и коснулась его ноги.
Ему стало горячо — от теплого чая.
Он расширенными глазами посмотрел на нее. Она почти не улыбнулась. И сдержала улыбку на губах. Все — таки она была еще маленькая девочка, ей нравилось играть. Не успел он отвести взгляда, как ее рука уже чинно несла кусочек любимого десерта ко рту. Крыжовниковые глаза Клуиз с улыбкой смотрели на них.
Обед закончился шартрезом и беседой в большом кабинете.
У него осталось смутное впечатление от обеда, кроме того, что в семью он так и не был принят. Зато у него была Юджиния. Это его семья.
Было приятно — вести новую машину. Но все уже ничего не стоило по сравнению с Юджинией. Она была — все, она была золотая.
Он подписал бумаги и пожал руку нотариусу.
Он вышел на улицу — впервые миллионером. Расправил плечи, и между ними, невольно, пробежали мурашки, потом проползли и остановились. Он не мог поверить. Наверно, не было ни одного, стремящегося и эмигрирующего в эту страну, кто не мечтал стать миллионером. Со всеми сказками в придачу, которые прилагаются к миллионам.
И вот он им стал, теперь никто не мог изменить ничего. И сразу это перестало волновать его.
И первое, что он сделал, — купил Юджинии две большие корзины роз.
— Почему две? — спросила она, открывая глаза. Она еще не встала, он уехал рано.
— Сегодня второй день нашей жизни. Это тоже дата. Потому что…
Юджиния засияла:
— Потому что второго дня не будет никогда. Он уже сжимал ее в объятиях, а Юджиния благодарно целовала его.
Они спустились к завтраку поздно. Александр знал, что позволит себе такое расписание только до конца недели, чтобы не огорчать ее. Потом все будет как раньше. (Он считал роскошью вставать позже семи утра и терять драгоценные часы для труда — в его случае творчества; они были самые активные и ценные, утренние часы.)
Юджиния сама хотела приготовить для него завтрак, Дайана ей помогала.
— Юджиния, мы можем есть на кухне.
— Что ты, мы должны есть в зале.
— Да, но мне здесь удобней. Я чувствую себя лучше…
Она посмотрела на Дайану:
— Папа уехал?
— Да, с утра.
— И я хочу есть на кухне. Конечно, мы можем. — Она послала ему обворожительный взгляд. Он вздохнул с облегчением.
Он растворялся и терялся, его пугала кремово-коричневая зала.
Он никогда не пил кофе, всегда пил только чай.
— Почему? — спросила Юджиния.
— Я не хочу, чтобы и ты пила кофе. Это вредно. Я тебе потом объясню.
Но в доме был небольшой выбор чая, всего лишь три сорта, с грустью сообщила Юджиния.
На следующий день в доме было пятьдесят сортов разного чая, которые она предложила ему к завтраку.