Клуиз вошла в зал, где он сидел, и села рядом. Когда-то она была моделью, работавшей для очень крупной косметической фирмы, конкурирующей с самим «Ревлоном». Она была моделью номер один. И сейчас еще сохранила профессиональную привлекательность, хищную сладость улыбки и зовуще-неда-ваемых глаз, которая брала в плен и не отпускала. Завораживающая улыбка, уникальная.
Она вздохнула высокой грудью. На грудь он старался не смотреть.
— Как тебе твоя жизнь, не скучно?
— Наоборот, очень весело. — Он улыбнулся.
— Почему ты совсем не уделяешь мне внимания? Я все-таки твоя родственница.
— Я никому его не уделяю, кроме Юджинии.
— Она так ослепительна?
— Она необыкновенна.
— Она прекрасна, но она ребенок. Я думала, что взрослый мальчик или юный мужчина более интересуется женщинами…
— Например… — Он улыбнулся.
— Такими, как я.
Он перевел взгляд с ее груди на лицо. Сомнений не было. Ее глаза обнимали, сжигали, трогали его и касались. Она откинулась, положив руку на спинку дивана, рядом с его плечом. (Или она дразнила?)
— Ты доволен своей жизнью, образом ее? — Вполне, я понимаю намек.
— Это не намек. Кстати, то, что ты имеешь, в каком-то роде моя заслуга тоже. Я так хотела. Чтобы ты был здесь. Рядом.
— То есть? — Он вопросительно посмотрел на нее.
— Милый, неужели ты думаешь, что мистер Нилл позволил бы когда-нибудь Юджинии выйти замуж, если бы я не приложила к этому руку?
Как на новое открытие посмотрел он на Клуиз.
Она совсем не Полозова, она — Клуиз. Урожденная француженка, такие не сводят с ума.
В голове все перевернулось, потом встало на свое место.
— Ну так? — Она смотрела ласково на него.
— Вы ждете благодарности?
Он думал, что она скажет «нет». Но она сказала:
— И только одной.
Он улыбнулся ее откровенности. Хотя еще ничего не было названо.
— Когда-то давно я читал книгу, которая мне очень нравилась, «Приключения авантюриста Феликса Круля». Так вот, он тоже соблазнял дочку, попутно не гнушаясь и мамой. Которая ему объясняла, что зрелый плод лучше зеленого. Несозревшего.
Клуиз даже рассмеялась от удивления.
— Ты читаешь хорошие книжки. Я не ее мама, солнышко. Неужели я так старо выгляжу? Мне тридцать один, как ты мог это подумать?
Он сам удивился, что она так молодо выглядит, с виду ей, казалось, двадцать семь, впрочем, все американки выглядят моложе, в этом им не отказать: они ухожены.
— Где же мама Юджинии?
— Этого я тебе никогда не скажу.
— Почему?
— Этого тебе никто не скажет.
Разговор загадками, подумал он про себя. И усмехнулся, вспомнив, как считал, что Клуиз наградила Юджинию парой стройных точеных ног.