Хотя на груди австралийца болтался чехол с не менее сильным «цейсом», он послушно протянул руку и бегло оглядел скупо обозначенные в ночи лестничные марши, лёгкие контуры перистиля, фонтан и статуи, похоронно белеющие в непроглядной тени.
— Очень похоже на виллу Адриана, куда я забрёл однажды, блуждая среди развалин римского форума… Даже цветущие герани в глиняных горшках.
— Вам виднее, я не был в Риме.
— Самое смешное другое, — Макдональд поёжился, словно преодолевая внутреннее сопротивление. — Несколько минут назад я почему-то подумал о ней… Нет, не о вилле вообще, а, как бы поточнее сказать, о бренности нашего существования, что ли… И мне вдруг вспомнилась мощёная выгнутая дорога, арка, уж не помню чья, не то Тита, не то Константина, черт их разберёт.
— Странное, однако, совпадение.
— Более чем… Не могу сказать наверняка об этой самой вилле, но развалины и рощу масличных деревьев, откуда я смотрел вниз на фрагменты уцелевшей колоннады, я видел точно. Потом я вроде бы захотел спать, подумал о наших дорожных мытарствах, слегка пожалел себя и напрочь позабыл о римских древностях. Если бы не это дьявольское наваждение, я бы и не вспомнил…
— Думаете, дьявольское? — невесело спросил Смит.
— Разберёмся на месте.
— Здесь могут быть дома? — обернувшись, крикнул Смит. — Как вы считаете, мистер Темба?
— Дома могут быть везде, где только живут люди, — невозмутимо отозвался шерп. Заметив, что саиб и его подозрительный друг спешились, он отъехал в сторонку и раскурил длинную тибетскую трубку с серебряным запальником.
— Вполне резонно, — хмыкнул Макдональд.
— А люди здесь живут? — продолжал расспрашивать Смит, словно старался протянуть время.
— Не знаю, саиб. Я тут никогда не был.
— Но там впереди дом!
— Вижу, сэр.
— И он не кажется тебе странным?
— Дом как дом. Видно, живут богатые люди.
— Можно подумать, что наш чичероне днюет и ночует у римских цезарей, — пробормотал Макдональд.
— Мне, знаете, не до шуток, — оборвал его Смит.
— Мне тоже, Бобби, но с шуткой оно как-то легче… Так мы едем или подождём до утра? Когда станет светлее?
— Едем, — буркнул Смит, устыдившись своей нерешительности. — А всё-таки мне страшно, — признался он минуту спустя. — Не по себе как-то.
— Но не страшнее, чем во Вьетнаме? — Макдональд догнал его и затрусил вровень. — Или там, среди ледяного хаоса, когда, как бечёвки, лопались полипропиленовые канаты?
— Это другой страх, Чарли, поверьте.
— Я понимаю, что другой. Но жизнь-то все та же? Наша с вами жизнь? А раз ставка не меняется, то можно продолжать начатую игру. Или я не прав?