— На плешах не укрыть стада — сгорим на каменных сковородках! ворчит Костя.
— Может быть, успеем прорваться по водоразделу к хребту?
Ромул кивает. Медлить нельзя. По водоразделу там и тут поднимаются столбы густого дыма, закрывая последнюю лазейку. Поджигатели нанесли верный, рассчитанный удар.
Бегом спускаемся вниз, скачем по осыпи, ломимся сквозь стланик. Пастухи собрали оленей в табун, ожидая нашего возвращения. Олени не спокойны — раздувая ноздри, принюхиваются к запаху гари. Каждую минуту стадо может охватить паника. У трех высоких лиственниц сбились вьючные олени. Кымыургин ходит между нами, молчаливо подтягивая подпруги. Здесь не менее сотни вьюков. Целый караван… длинный громоздкий хвост.
— Тагам, тагам… вперед, вперед! — кричит Ромул, указывая посохом на перевал.
Все зашевелилось, зашумело вокруг. Пинэтаун рысью выводит вперед связку верховых оленей без седел — они заманят, поведут табун. Пастухи с пронзительными воплями теснят стадо, и олени устремляются вслед за учагами, уходящими к перевалу.
Теперь от быстроты бега зависит судьба людей и многотысячного оленьего стада. Успеем ли унести ноги?
Заботит судьба вьючного каравана. Кымыургину помогает лишь маленький Афанасий — все пастухи у табуна. Двоим с вьюками не управиться. Отстать каравану нельзя: на вьюках весь наш походный скарб и продовольствие. Помочь Кымыургину остается Костя. Спешу нагнать Ромула, он где-то впереди прокладывает тропу. Дымная пелена заволакивает небо, солнце тлеет, как раскаленный уголь.
Два часа бегом гоним оленей по густой тайге. Тревожно на душе. Неужели никогда не будет покоя в этих чащах?
Настигаю Ромула лишь в поредевших зарослях кедрового стланика у перевала. Верхом он быстро поднимается к близкой седловине, раздвигая посохом колкую хвою.
— Ого! Пожар разгорается.
С перевала виден соседний распадок, объятый дымом и пламенем. Огненные языки прорывают дымные тучи. На дальнем склоне ярко горит кедровый стланик. Глухой шум доносится снизу, как будто оттуда надвигается ураган.
Едкий запах горелого дерева мутит голову, наполняет душу тревогой. Вниз, в пекло, не спустишься — пожар отрезал удобный путь к следующему перевалу.
Погоняя учагов, подъезжает Пинэтаун. Картина разбушевавшейся стихии потрясает юношу. Пожар в тайге он видит впервые и следит с нескрываемым страхом, как медленно ползет к перевалу, колышется багровая туча дыма.
— Скорее!.. На сопку! — хрипло кричит Ромул. — На сопку!..
Выбраться к следующей седловине теперь можно только через вершину. Пинэтаун поворачивает и галопом гонит связку верховых оленей к близким осыпям. На седловине появляются передовые олени. Пугливо озираясь, останавливаются, робко и нерешительно переминаются.