— Не-а. — виновато отвечала Юля, изо всех сил стараясь найти подобие петуха в чашке.
Тетя Валя разочарованно вздыхала.
— Исполнение желаний у тебя. Пятерку-то видишь?
Юля честно пыталась рассмотреть пятерку, но не могла.
— Ага. Пятерку вижу. Вот здесь, да? — показывала наугад в самую насыщенную крупинками область стакана.
— Ну. Пятерка — значит, исполнится желание. А в будущем смутные времена для тебя. Но это или очень не скоро, или никогда. Неясно здесь ничего. Стакан хороший, хороший.
Время от времени Юля выходила по домашним делам в город, и так достаточно долго вела жизнь затворницы, перестанавливая мебель. Теперь собралась на рынок за мясом, отобрав эту обязанность у домработницы, решив заодно прогуляться.
Удивительная погода. Опять похолодало, а на носу — май. Хоть дождя и не было, однако день — пасмурный, сырой, промозглый. Пешком добралась до верхнего базара, походила по рядам с зеленью, зашла на мясные ряды, не торгуясь купила полкило парной говядины и отправилась домой. Неподалеку от областной больницы, возле шашлычной, окликнул красивый парень с наглыми глазами и белозубой улыбкой. Слово за слово, и не понимая как — оказалась в гостинице. Номер абсолютно паршивый, у стенок стояли развалюхи кровати, застеленные серыми простынями, на них валялись серые соломенные подушки. Возле окна — облупленная тумбочка, и все. Почти в беспамятстве оказалась под сильным незнакомцем на скомканных простынях, и когда он вошел в неё — на мгновение потеряла сознание. Он неистово тыкал член между ног, упругий и толстый, долго не мог попасть, а когда попал — яростно захрипел, двигая им во влажном зеве. Такого напора она не испытывала никогда. А он рычал как зверь, называя её то блядью, то девочкой, то сукой, то цветиком, угрожал выхарить, отодрать, отпиндюрить, дать в рот и отвафлить. Продолжалось это не долго, незнакомец, сжав её до хруста, остервенело кончил, прижав к стене. Они слились, содрогаясь телами, Юля чувствовала, как из железного ствола выстреливает горячая сперма, и как потом из железа он превращается в мягкую, мокрую, безвольную сосиску.
Усталые, взопревшие, лежали они рядом и глядели в потолок, не шевелясь.
— Как зовут тебя, рыцарь? — спросила Юля, положив руку на член, ощущая движение в упругих волосатых яичках.
— А! Васькой зови, что ли… Или Петькой.
— А тебя?
— Дуськой… Или Агрофеной.
— Познакомились. — он лениво зевнул. — А если серьезно?
— Зачем серьезно? Хотя — Юлей.
— А меня Сашей. Правда.
Не успела Юля отдохнуть, а в руке начал набухать, крепнуть и выпрямляться его конец.