Проклятье… Сердце бешено, неравномерно билось в груди, по спине скользнул неприятный холодок.
Он лежал и смотрел на нее, сначала затуманенным, настороженно-удивленным взглядом, затем постепенно его зрачки сузились, принимая осмысленное, колючее выражение, потом в них промелькнула искорка беспокойства, и, наконец, его губы шевельнулись, выдавливая хриплую, давшуюся с неимоверным усилием фразу:
— Ничего… не трогай… Иначе нам… смерть…
Герда сумела подавить бесконтрольную, гулявшую вдоль спины дрожь и ответила:
— Не трогать что? Аппаратуру вездехода?
Он слабо кивнул в ответ, на миг бессильно прикрыв глаза.
— Нас… ищут…
— Нас? — Переспросила Герда. — Кто ищет?
— Корпы…
— На радарах ничего не было. — Она поджала губы, не понимая, верить ему или нет?
— Их прикрывают… Мнемоники… — Его прерывистый шепот казался Герде обжигающим. — Я их чувствую… Ты должна мне верить…
— Верить? С какой стати?!
Некоторое время он пристально смотрел на нее, затем тихо, с явным усилием произнес:
— Я кибрайкер…
— Шутишь? — Герда совершенно запуталась в своих мыслях, предположениях, ей было непонятно, почему он так спокойно выдал собственную сущность, ведь, насколько она знала, кибрайкеры отличались крайней осторожностью и подозрительностью. Закоренелые индивидуалисты, они не доверяли никому и ничему, строго храня свое инкогнито…
Казалось, он в точности прочитал ее мысли, разгадал смятение, и ответил уже более твердым голосом:
— Ты должна мне верить. Я воспринимаю мир иначе, чем большинство людей. У меня нет тщетных надежд и иллюзий. За мной идет охота. Ты помогла мне и обрекла себя на гибель. Мнемоники не прощают тех, кто укрывает кибрайкеров…
— Но я не знала, кто ты на самом деле! — Герду уже перестала пугать неожиданная ситуация, напротив, слова кибрайкера вызывали протест. — С каких это пор откликнуться на сигнал бедствия равносильно преступлению?!
— Ставки слишком высоки… — Ответил он. — Ты действительно не знала, во что ввязываешься, помогая мне?
— Повторяю: я откликнулась на сигнал бедствия. Твой модуль падал, что еще мне следовало предпринять? Сидеть и смотреть?
— Ты включила посадочный луч, верно?
— Да. И звено «Х-страйкеров» уничтожило башни диспетчерского контроля, а вместе с ними и единственную на тысячи километров вокруг посадочную площадку!
— Мне жаль… — Голос кибрайкера прозвучал хрипло, надсажено, словно он сорвал его, пытаясь докричаться до невидимого оппонента. — Как тебя зовут?
— Герда…
— А меня Герберт… — Он на секунду умолк, а потом добавил: — Герберт Хайт. Теперь ты знаешь обо мне очень много.