— И что, все там? Внутри автономной шлюпки? — не совсем веря его словам, переспросил фон Риттер.
— Ник, ты наемник, и, прости, тебе не понять, что такое настоящая дисциплина и субординация, — Эрни усмехнулся, позволив себе присесть на скошенный край боевой консоли. — Да, они все там, потому что с красным кодом не спорят. Команды такого рода просто слепо исполняют.
Он повернулся к застывшему в кресле офицеру и коротко приказал:
— Заваривай!
— Что… сэр? — ошеломленно переспросил тот.
— Выводи сварочного робота и заваривай внутренний люк стыковочного узла! — резко ответил Рорих. — Что тут непонятного? — добавил он, заметив, как смертельно побледнел офицер. — Мы не бандиты и не собираемся никого убивать. Это вы бандиты… вместе с Итемом и «Генезисом». А мы просто люди, которые откликнулись на сигнал SOS, понятно?
— Так точно, сэр… — офицер еще не верил своим ушам. — А как же дальше?
— Очень просто… — грубовато оборвал его Рорих. — Выйдем на орбиту и отпустим вас ко всем дьяволам Элио… На каждой шлюпке есть гипердрайв, доберетесь как-нибудь, не маленькие… — он устало сплюнул на пол скопившуюся во рту горечь и обернулся к Николаю, но тот уже был возле Эйзиз.
Склонившись над Сашей, фон Риттер увидел, что ее глаза широко раскрыты, а губы беззвучно шевелятся…
— Коля… — прочитал он по движению ее побелевших губ, и у него вдруг отчего-то защемило сердце.
Превозмогая боль в обожженном теле, Николай сел на пол и осторожно прижал ее голову к своей груди.
— Мы взяли его, Саша… — тихо прошептал он — Взяли…
Бункер под руинами старого форта
Это был первый ясный день после постигшего Везелвул катаклизма.
Больное солнце час как взошло над курящимися дымкой испарений ядовитыми болотами. Ветер поутих, и небо, которое все еще хранило в своих глубинах зловещий темно-фиолетовый оттенок, было покрыто легкими разводами перистых облаков, сквозь которые сиял горячечный контур распухшего вишнево-красного шара искусственной звезды.
В подземельях старой колониальной тюрьмы по-прежнему висел плотный, осязаемый мрак, который лишь слегка разгонял желтоватый свет единственной лампочки, что падал из пролома в дальней стене, ложась на пол бункера бледным нездоровым пятном.
Внезапно свет потускнел. Это в проломе возникла чья-то сгорбленная тень.
Доктор Фрамер, пошатываясь, прошел несколько метров и остановился, подслеповато жмурясь на границе света и тьмы.
Он ровным счетом ничего не понимал. Последним горячечным воспоминанием доктора был остервенелый рев истребителя и близкий взрыв. Дальше следовала вязкая мгла беспамятства