— Тем не менее, я поднял буровую колонну без труда.
— Чудеса какие-то.
— Может быть, куски породы, зажавшие инструмент, сами провалились на глубину в следующую каверну?
— Вы когда-нибудь слышали про такое? — прищурился Питер.
— Нет, но, в конце концов, скважин на коралловых атоллах пробурено не так уж много.
— Все равно чудеса, шеф…
2 февраля. После той загадочной аварии бурим с большой осторожностью. Скважина постепенно углубляется. Наши ящики заполняются желтоватыми столбиками керна. Известняк продолжает оставаться сильно кавернозным. Этот риф — как гигантская губка. Дырок в нём больше, чем породы. Мы прошли уже около четырехсот метров, а керна подняли всего сто пятьдесят. Остальное приходится на каверны…
Кажется, это произошло именно 2 февраля… Потом я не вёл записей несколько недель…
Утром Ку Мар настойчиво допытывался, какой глубины достигла скважина. Когда я сказал, он глянул на меня недоверчиво:
— Чистый правда говоришь?
— Конечно. А собственно, зачем тебе точная глубина?
— Надо…
— Ну а всё-таки, зачем?
Ку Мар заулыбался:
— Один маленький задача решаю. Сколько дней бурить будешь, чтобы сделать дырка через вся Земля.
— Ну и что получается?
— Ничего не получается…
Он, конечно, хитрил. Кто-то из островитян поручил ему узнать глубину скважины. Может быть, даже сам Справедливейший… Непонятно только, зачем для этого понадобился Ку Мар. Каждый вечер помощники уходили ночевать в селение; от них можно было получить все сведения.
Вскоре Ку Мар куда-то исчез. В обед его никто не видел.
Когда спала жара, мы вернулись на буровую. К станку стал Питер. Я присел под тентом, чтобы описать поднятый утром керн.
Вдруг кто-то окликнул меня. Голос был незнакомый. Я поспешно оглянулся. Под тент заглядывал невысокий коренастый человек в белой полотняной рубашке и шортах. На голове у него красовалась маленькая белая панамка. Чёрные очки прикрывали глаза. На вид ему казалось лет пятьдесят, хотя могло быть и больше. Его гладко выбритое лицо, руки и ноги покрывал темно-коричневый тропический загар. Тем не менее, у меня ни на миг не возникло сомнения, что передо мной белый.
— Моё почтение, сэр, — вежливо сказал он по-английски. — Надеюсь, я не очень помешал вам. Меня зовут Карлссон. Дэвид Карлссон.
«Вероятно, советник Справедливейшего», — мелькнуло у меня в голове.
— Очень приятно, — сказал я, поднимаясь.
Мы обменялись рукопожатием, и я назвал себя.
— О, вас я знаю, — улыбнулся он.
«Ещё бы, — подумал я. — Интересно только, где ты прятался полтора месяца? И главное, зачем?» Он словно понял мои мысли.
— Мне давно говорили о вас и ваших товарищах, — пояснил он. — Но сам я возвратился на остров лишь вчера. Я находился на соседнем атолле.