Был уже октябрь, но снега еще нигде не было: над серыми сухими тротуарами возносилось выцветшее небо. Кирилл никогда не понимал, почему англичане ругают свою погоду. В Москве четыре часа назад шел косой мокрый снег, тут же превращавшийся на бетоне в кашу цвета прелой селедки. Кирилл промочил ноги по щиколотку ровно за те два шага, которые он сделал от двери корпоративного «мерседеса» до трапа корпоративного «челленджера».
Потом, в самолете, стали пить водку, и так как самолет был не его, Кириллу пришлось выпить полстакана. Он не знал, что придется ехать сразу в Сити и надеялся, что водка будет не очень заметна. Он чувствовал себя не очень удобно из-за водки, неприятно обсохших носков и тяжелого зимнего пальто: он скинул его в приемной после возвращения из Москвы, как десантник – бронежилет после завершившейся операции.
Две последние сделки, которые он закрыл, были одна в Болгарии, а другая в Польше. Кирилл был рад, что работа требует все меньше присутствия в Москве. Последнее время ему казалось, что даже когда в Москве лето, в ней все равно зима.
Уже взявшись за ручку двери, Кирилл оглянулся. У человека, глядевшего на него из длинного, до пола, зеркала, было холодное усталое лицо, и высокий лоб, собравшийся в складки над голубовато-зелеными, как горное озеро, глазами. Короткие, редеющие на лбу волосы были тщательно зачесаны назад, открывая непропорционально большую голову, сидящую на худощавом теле с маленькими изящными руками и крепкими запястьями. Из-за поврежденного позвоночника, удерживаемого только специальными упражнениями и кольцами накачанных мускулов, Кирилл стоял чересчур прямо, и темно-бордовый, в тон костюму галстук удобно свернулся под накрахмаленным воротничком чуть розоватой рубашки.
Женщины одеваются дорого, чтобы быть заметными. Партнеры «Бергстром и Бергстром» одеваются дорого, чтобы быть незаметными.
Человек, отражавшийся в зеркале, был корректен и незаметен, и Кирилл не любил оставаться с ним наедине.
Кирилл отвернулся, толкнул дверь и вошел.
Первое, что бросилось Кириллу в глаза, был красивый глянцевый снимок газодобывающей платформы, – с буровой вышкой, серебряными ягодами сепараторов и выдвинутой вперед, как у авианосца, железной челюстью вертолетной площадки. Платформа была огромна – сто пятнадцать метров в длину, шестьдесят пять в ширину, – это Кирилл вспомнил совершенно точно, потому что, присмотревшись, Кирилл ее узнал.
Эту платформу начали строить в Норвегии, а потом по частям перетащили по Волге в Каспий, где компания «Навалис» провела для Ирана разведочное бурение и открыла богатое шельфовое месторождение. Только сама платформа должна была обойтись «Навалис» в два миллиарда долларов, – ибо была больше, чем любая ядерная подводная лодка, и куда сложней по устройству, – но собственно платформа составляла меньше десятой части стоимости проекта.