Ну нет. Он, Христофор Мао, не допустит, чтобы коррумпированный кремлевский чиновник вступил в сговор с боевиками и их западными хозяевами. Он не допустит, чтобы этот завод принадлежал врагам России. Он не допустит, чтобы он принадлежал кому-нибудь, кроме Христофора Мао.
* * *
Через три часа после коллегии самолет Христофора Мао приземлился в аэропорту Внуково.
Человек, в кабинет которого вошел Христофор Мао, так же, как Семен Семенович, был выходцем из силовых структур. Так же, как Семен Семенович, он занимал высшие посты в федеральной власти: если быть более точным, он руководил личной охраной президента России.
Кроме личной охраны президента, он руководил половиной российской контрабандной рыбы, двумя миллиардами долларов черных потоков таможни, крупным государственным концерном, недавно разработавшим уникальную российскую систему космического ориентирования (система весила втрое больше своего европейского аналога, четкость имела впятеро меньшую, а стоила столько, сколько подержанный «мерседес»). Кроме того, он был бенефициаром маленькой швейцарской фирмы, которая продавала около двух третей российского газа.
И, наконец, этот человек был принципиальным и непримиримым идеологическим противником Семена Семеновича. Их взаимное непреодолимое идеологическое противоречие заключалось в том, что фирма Мартына Мартыновича по прозвищу Мама экспортировала, как уже сказано, две трети российского газа, а фирма Семена Семеновича по прозвищу Эсэс – две трети российской нефти, и Мама всегда считал, что его фирма тоже должна экспортировать нефть, а Эсэс всегда считал, что его фирма тоже должна экспортировать газ.
То есть был один пункт, по которому они были совершенно согласны: а именно, и Мартын Мартынович, и Семен Семенович считали, что вертикаль власти требует, чтобы экспорт нефти и газа был сосредоточен в одних чистых руках. У них было только маленькое разногласие по поводу того, чьи эти чистые руки.
Семен Семенович считал, что руки чисты у него, а Мама, со своей рыбой, таможней, и спутниковым проектом суть страшный коррупционер; а Мартын Мартынович, наоборот, считал, что руки чисты у него, а Эсэс, со своей нефтью, сельским хозяйством и Кавказом – должен был поставлен к стенке и выжат, как губка.
Поэтому Мартын Мартынович давно присматривался к ситуации на Кавказе (тем более, что газ был строго по его профилю), и вообще воспринимал поведение Семена Семеновича как попытку залезть в его домен. Но так уж случилось, что никто из кавказских игроков не обращал на авансы Мартына Мартыновича внимания, а лезть самому было накладно: и вот теперь, получив звонок Христофора Мао, Мартын Мартынович одновременно обрадовался и напрягся.