Аргунов почувствовал какое-то усталое бешенство. Они опоздали. Пока они миндальничали с противником, тот ждал только ночи, чтобы утечь. В городе прибавилось на триста бойцов, и Аргунов прекрасно понимал, что такое в условиях партизанской городской войны – триста обученных бойцов с гранатометами.
Бойцов, которые говорят своим детям, что руки у них уже в раю.
Молча, не говоря ни слова, Аргунов взвел курок и приставил пистолет ко лбу стоящего у машины Хагена. Ариец осклабился и плюнул ему в лицо.
И в эту секунду небо над их головами стал из черного – серебряным; на горке, где стояли системы залпового огня, бухнуло и заухало, на миг Аргунову показалось, что солнце восходит на севере.
Аргунов в ошеломлении задрал голову, наблюдая, как через пол-неба протянулись пылающие струны, и со склона, на котором располагалась база, ему были хорошо видны красные вспышки огня на месте разрывающихся снарядов. Этого не могло быть; они били прямо по Торби-кале! В этом городе было полно детей и женщин; из этого города никто не выезжал, и – да боже ж мой, он еще вчера шел по центральной площади, и посереди ее бил фонтан, а вокруг, визжа, бегали дети, и молодые парочки, тайком обжимаясь, сидели на гранитных плитах и смотрели на малиновое полотнище воды.
И вот теперь по этой площади, где еще утром кишели дети, – били установки залпового огня; и с одной стороны этой площади стояли сверкающие многоквартирные дома, а с другой – с другой был Дом на Холме.
В воротах показался спецназовец и заорал:
– У боевиков артиллерия!
Аргунов схватил рацию, и на пустынном плацу защелкал и захрипел голос нового командующего операцией:
– Повторяю, – кричал Христофор Мао, – «Град» бьет со «Снегиря». Повторяю – со «Снегиря». Они перешли на сторону боевиков!
– Мы под огнем! – надрывался кто-то, из Дома на Холме, – «Змейка», я «Змейка», у них артиллерия!
– Уничтожить «Снегирь»!
– «Седьмой», – заорал Аргунов, – я «Свободный», отставить! Я «Свободный», я на «Снегире»! Тут никого нет, повторяю, база пуста.
– Ты кто, б… такой, чтобы меня учить, – услышал Аргунов в рацию, – ты кто тут?
Хаген расхохотался.
Небо на западе стало цвета вишни – это работала гаубица. Сквозь треск рации неслось что-то невообразимое.
– Уходим, – внезапно заорал Аргунов.
Головной БТР вылетел из ворот базы вслед за черным «мерсом». Машина еще не успела скрыться за поворотом, когда метрах в ста от нее лег первый снаряд.
* * *
Когда «шестерка» с Джамалудином за рулем въехала в город, уже темнело. Они заезжали со стороны поселка Нахаловка, и Забельцын с изумлением увидел, что в поселке кипит жизнь: по улицам тащили сумки из магазина, туда и сюда сновали машины.