– Нет, не смей так говорить! – закричал он. – Умоляю, никогда больше не говори об этом!
– Тогда прекрати делать то, чего я, не желаю!.. Ты должен поступать только так, как хочу я.
Дейдри твердо посмотрела на него, ожидая ответа. Алан тяжело вздохнул.
– Ты не похожа на других женщин, Дейдри. Совсем не похожа…
Она не стала этого отрицать.
– Жизнь заставила меня стать такой.
– И ты намерена по-прежнему мучить меня и себя, заставляя сходить с ума от желания?
В ее глазах появилось изумление.
– Доводить до безумия нас обоих?
Он, молча, кивнул. А она, снова обретя жизнерадостность, шутливо пообещала, что за этим дело не станет. Алан сокрушенно покачал головой.
– Я тебя, похоже, никогда не смогу понять.
– Не знаю. Думаю, со временем поймешь.
– Со временем, – повторил он печальным эхом.
– Все время мира принадлежит нам, – довольно торжественно произнесла Дейдри.
– Надеюсь, что я еще не помру от старческой дряхлости к тому счастливому моменту, когда ты соизволишь наконец, снизойти до меня.
Не выдержав, Дейдри рассмеялась.
– Я постараюсь доказать тебе, что ты совсем не старик. – Она придвинула к нему губы, как бы провоцируя на поцелуй. – Обещаю тебе доказать, что ты еще мужчина хоть куда.
Алан зажмурил глаза, чтобы задушить в зародыше вновь пробудившееся желание. Он пробормотал про себя, что еще никогда в жизни не переживал ничего подобного. Дейдри услышала его бормотание.
– Ты хочешь сказать, что никогда еще не встречал такой девушки, как я?
– Повтори это еще раз, – искренне попросил он Дейдри.
Но повторять она не стала, а, поднявшись на цыпочки, легко поцеловала его.
– Я постараюсь оправдать твои ожидания.
Дейдри уехала, но позвонила из дома сразу же, как только вошла в квартиру.
– Ты уже в постели? – спросила она.
– В постели, – уныло подтвердил Алан, – но не думаю, что буду сегодня хорошо спать.
– Это почему же?
– А то ты не понимаешь почему?
– Я уверена, что ты будешь спать в эту ночь как сурок. Во что ты одет?
– Я привык спать, в чем мать родила.
– Ничего себе! А простыни у тебя шелковые?
– Мне кажется, что кто-то обвинял меня в том, что я задаю вопросы, которые задавать не надо.
– Ничего подобного, мы живем в свободной стране. А какого цвета твои простыни?
– Приезжай, сама увидишь.
– Могу поспорить, что они черные. Шелковые черные простыни…
– Это хорошо для пижонов.
– Понято. А ты, конечно, не пижон.
– Я не пижон.
– Да, ты нечто другое… Но я лучше не буду тебе говорить кто ты.
– Ты такая добрая, что не хочешь огорчать меня. Правда?
– Нет, я вовсе не добрая. Но мне действительно не хочется огорчить тебя так, что ты не сможешь спать целую неделю. Спокойной ночи, Алан!