– А свиной навоз пахнет еще посильнее.
– Спасибо, я прекрасно знаю, что и как пахнет и деревне.
– Слушай, Алан, а, по-моему, ты мог бы вполне поверить, что современные фермеры скорее разводят лам и устриц, чем коров и овец.
– Мог бы, мог бы, – добродушно согласился он, – дело в том, что мне больше нравится запах океана, чем коровьих лепешек, а крики чаек я предпочитаю реву скотины. По мне, лучше пройти несколько километров по океанскому побережью, чем десять метров возле свинарника.
Во время разговора Алан держал ее руку в своей и постукивал согнутыми пальцами по ее ладошке.
– Ты, наверное, скучаешь по своему домику в Корнуолле?
– Странно, если бы это было не так.
– Но ведь в Лондоне даже летом происходит столько интересного! Скоро открывается летний фестиваль искусств, в парках идут джазовые концерты.
– Зато в Корнуолле берега покроются цветами, тропинки под сросшимися кронами деревьев станут таинственными, словно монастырские коридоры…
– И на каждом пятачке запаркуются машины, а на пляжах будет клубиться целый рой нудных туристов.
– Но только не в той глуши, где прячусь я. В моей бухте всегда спокойно, – отразил ее натиск Алан.
– В моей бухте! Как это звучит по-мужски – моей!
Он крепче сжал ее руку.
– Если я соберусь в Корнуолл, ты поедешь со мной?
Повернувшись к нему, Дейдри изучающе посмотрела ему в лицо.
– А в каком качестве?
– Друга и любовницы.
– Ах, твоей сожительницы? – В ее голосе четко прозвучала неприязнь.
– Нет, не сожительницы, а любовницы. Это принципиальная разница. Любовница – это равноправный партнер.
Дейдри испытующе глянула на него.
– Равноправный? Ты можешь это гарантировать?
– Конечно же! – Алан произнес это совершенно искренне. – Клянусь тебе в этом.
Поколебавшись несколько мгновений, Дейдри спросила:
– Когда же ты туда собираешься и надолго ли?
– Когда тебе будет удобно и на сколько ты сможешь.
Дейдри мечтательно промурлыкала, что вырваться из Лондона в летнюю жару было бы очень заманчиво.
– Но я ужасно занята подготовкой своей программы, – огорченно добавила она.
– Ну, пять-шесть дней ты могла бы выкроить.
– Ты в этом уверен? – Дейдри внимательно следила за выражением его лица. Девушка таинственно улыбнулась. – Скажи честно, ты не отказался бы от прелюдии? – Алан изумленно поднял брови. Дейдри пояснила. – Ну, всего того, что мы будем там делать.
– А может быть, того, что мы можем сделать и здесь?
Она невинно посмотрела на Алана.
– Ты имеешь в виду прогулки по набережной и все такое прочее?
– Нет, я имею в виду постель и все такое прочее.
Она сделала вид, что не понимает, о чем он ведет речь. Потом неожиданно спросила: