– Если бы все было так просто. – Маркиз похлопал Саймона по руке, совсем как отец сына. Саймон был глубоко тронут этим неожиданным проявлением привязанности. – Маргарита до сих пор не оправилась оттого, что сама лишила де Гренье жизни. По ночам ей снятся кошмары, как, впрочем, и Лизетт. Мои дочери выросли без меня. Они вот-вот выйдут замуж. – Сен-Мартен приподнял бровь. – Они ведь уже невесты, не так ли?
Саймон со смехом сделал шаг назад.
– Я не могу ручаться за обеих, лишь за одну из них.
– Над чем вы смеетесь, мистер Куинн? – спросила Линетт. Она протянула ему руку, и Саймон поднес ее к губам.
– Так просто, – уклончиво ответил он и, взяв ее под руку, предложил: – Пройдемся?
– Я не против.
Он вышли из гостиной и по галерее направились к двери, ведущей в сад. И как только оказались в сени деревьев. Саймон сгреб Линетт в объятия, вдыхая аромат умытого дождиком воздуха и искушающего аромата ее духов.
– Ты знаешь, – пробормотала Линетт, нежно улыбаясь, – когда я впервые тебя увидела, любуясь тобой, подумала, что такого красавца невозможно приручить.
– Приручить? – Саймон приподнял брови. – Не уверен, что мне нравится, как это слово звучит.
– В самом деле? Разве у вас по отношению ко мне не самые честные намерения, мистер Куинн?
– Вот как! Уже «мистер Куинн». – Он зашел за высокую живую изгородь и увлек Линетт за собой.
Взяв в ладони ее лицо, он поцеловал ее, лишь самую малость, выпустив пар своего к ней ненасытного желания.
Он ласкал ее губы языком, покусывал их, дразнил, и слух ему ласкали ее короткие жаркие стоны, мольбы дать ей больше, чем он мог дать ей здесь. Язык его проник глубоко в недра ее рта, он пил ее сладость, он наслаждался ее вкусом.
– Я не понравлюсь тебе ручной, тиаска.
– Позволь мне прийти к тебе сегодня ночью, – прошептала она, запрокинув голову и закрыв глаза.
– Не искушай меня, – прошептал он.
– Саймон. – Она в изнеможении засмеялась и открыла глаза, – Ты доведешь меня до безумия. Ты хоть представляешь себе, какие сны мне снятся о тебе? Как мне тебя недостает? Иногда мне снятся очень распутные сны. Я чувствую твои руки на моей коже, твои губы на моей груди, как твое тело накрывает мое…
– Черт! Проклятие! – Куинн привлек Линетт к себе, прижался бедрами к ее пышным юбкам. Там, под бриджами, он был тверд как камень и пульсировал. – Ты и святого доведешь до греха.
– В дальнем углу сада есть беседка, – торопливо предложила Линетт, облизывая припухшие от поцелуев губы.
– Черт бы тебя побрал, я пытаюсь ухаживать за тобой как положено.
– Кажется, поздновато это делать, если учесть, что ты уже был во мне. – Она дрожала, прижимаясь к нему. – Иногда я чувствую тебя, как ты входишь в меня. Толчками… Глубоко-глубоко…