Такого обильного и вкусного стола я в Европе еще не видел. Славно посидел, да и счет был невелик. Поистине, Португалия мне начинала нравиться. Дали брюху повеселиться, пора и честь знать.
Я направился на корабль, с интересом поглядывая по сторонам. Недалеко от порта, проходя мимо таверны, я чуть не споткнулся о вылетевшее из дверей тело. Хотел переступить, пригляделся – да это же матрос с нашей каракки. Я одним махом заскочил на ступеньки и ногой открыл дверь, рука лежала на шпаге. С ходу определить, что здесь творилось, было невозможно: мелькали кулаки и ноги, летали табуретки, билась посуда, валялись столы с остатками еды. Одеты все приблизительно одинаково, кто кого бьет – непонятно. Я вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил в потолок. После оглушительного грохота наступила тишина. Я прошел в середину зала, ткнул пальцем в грудь одного из матросов каракки:
– Внятно и четко – кто, кого и за что?
Тот прошепелявил непонятное разбитыми в кровь губами. Сбоку услужливо подскочил владелец таверны:
– Выпили ребята, что-то не поделили с французами, вот – поглядите – посуду побили, ущерб какой?! – Он принял меня за офицера с каракки.
– Так, всем людям О’Брайена – бегом на судно. Кто не может идти – несите, здесь никого не бросать. – Я обернулся к хозяину: – Что они должны?
Тот долго загибал пальцы:
– Тарелки, кружки, за вино, жареные отбивные…
Я прервал:
– Сколько?
Глазки трактирщика забегали:
– Два золотых эскудо.
Я достал из кошелька один золотой и бросил хозяину. Тот поймал на лету и, что-то бурча, удалился. Видно, шельма, как и все трактирщики.
Я вышел на улицу, наши матросы сбитою толпой шли к порту. Навстречу мне спешил альгвасил – аналог полицейского, с двумя помощниками. Вовремя убрались! Не хватало за драку угодить в местную кутузку. Спокойно подошел к судну. Перед матросами расхаживал О’Брайен. Разбитые носы и губы, порванная одежда и синяки не могли его не насторожить.
– Вот он, он заплатил и выгнал нас из таверны, он может подтвердить.
О’Брайен повернулся ко мне:
– Все уплачено? Иначе судно могут не выпустить из гавани, да еще и штраф наложат.
– Я все уладил, сэр.
– Отлично! Все на борт, бездельники. От вас только и жди пакостей. Больше никому в город не ходить, коли вести себя не умеете.
Мы вместе с ним поднялись на палубу.
– Сколько я вам должен?
– Один золотой, сэр.
О’Брайен расплатился.
– Ну, хоть мои накостыляли лягушатникам?
– Фифти-фифти, сэр!
– И за это еще один золотой? Дармоеды, даже не могли побить французов!
До конца погрузки больше ни один матрос не сошел на берег, кроме меня. И снова в море, слава Богу, без происшествий. Заходили в Матозиньюш, несколько дней простояли в Виго, пришли в Ла-Корунью. Здесь О’Брайен решил очистить от ракушек и водорослей обросшее за время плавания в теплых морях днище, оно тормозило ход.