Пашка заплакал. Бомж сделал пару шагов, потом вернулся.
— Ладно, бери, в честь праздника, я сегодня добрый.
Бабушка отдала ему деньги, забрала пса и передала внуку. Пашка, сквозь слезы, до конца не веря в происходящее, захихикал и прижал к себе блохастика.
— Откликается на кличку Джек, — сказал бомж и пошел в сторону супермаркета.
Бабушка и внук тоже двинулись. Медленно, медленно.
— Бабуля, — позвал Пашка, — дай я тебя поцелую.
Анна Дмитриевна нагнулась, внук поцеловал ее в подбородок.
«Ласковый, как телок», — подумала бабушка, — «в папашу».
Шагов через пять Павел спросил:
— Бабуля, это ты мне его купила?
— Конечно, тебе. Только жить он будет у меня.
— Почему?
— Так он мне тоже нравится. Он и мой и твой — наш.
— А как же?
— Ты будешь ко мне приезжать и играть с ним.
— Джек, милый, Джек, — сказал Пашка и погладил щенка.
Они прошли еще пять шагов.
— А маме теперь, наверное, не надо покупать собачку? — спросил Павел.
— Не знаю.
— Мне никто кроме Джека не нужен. Собака должна быть одна, как друг.
Анна Дмитриевна пожала плечами.
— Я теперь часто буду приезжать, — сообщил Пашка.
У Анны Дмитриевны затенькал телефон. Она посмотрела на дисплей. Длинный, странный, незнакомый номер.
— Алло.
— Мама, это я. Как там дела?
— Нашелся.
— Ну, слава Богу. А я в море был на экскурсии, пока вернулись, пока местную симку купил, вот только что смог позвонить.
— Не беспокойся, все нормально.
— Ну ладно, пока.
— Ага. Постой.
— Что, мам?
— А я собачку купила.
— Какую собачку?
— Обыкновенную.
— Живую что ли?
— Нет, дохлую.
— Пашке?
— Конечно.
— А мне ты в детстве не разрешала покупать собачку.
— А ты просил что ли?
— Еще как.
— Не помню.
— Тебе Лада привет передает.
«Какая в жопу Лада»? — подумала Анна Дмитриевна. — «Наверное, его новая выдра».
— И ей большой привет.
Анна Дмитриевна нажала на отбой. Щас будем тут сопли разводить. Нет, Алькина Лариска все-таки лучше.
Дома бабушка положила собачку в коробку из-под обуви, покормила Пашку, помыла его самым тщательным образом и под предлогом, что почитает ему книжку, усыпила в спальне на диване.
У Анны Дмитриевны все болело. Каждая косточка, каждая мышца. Надо бы сходить в душ, но она беспомощно сидела в кресле и смотрела на спящего внука.
В это время в коридоре по паркету зацокали когти. Бабушка встала и пошла посмотреть. Пес выбрался из коробки, походил кругами, понюхал, потом встал посреди ковра и пописал.
Сука.
Анна Дмитриевна подошла к псине, взяла за шкирку и перевернула.
Точно, сука. А то — Джек, Джек! Найда. Она поставила ее на пол.
Анна Дмитриевна подумала, что прежде чем мыться самой, нужно продезинфицировать животное.