Фелисия, или Мои проказы (Нерсиа) - страница 36

Так как же разрешились столь запутанные сердечные интересы? За кем остался этот драгоценный объект стольких любовных желаний? Он продолжал принадлежать всем троим женщинам… или не принадлежал ни одной, — что, собственно, одно и то же. Шевалье заставил госпожу д'Орвиль поверить, что все еще питает к ней нежные чувства, умолил не отказывать ему от дома, принять его дружбу до конца дней. Позже я узнала, что хитрец продолжал пользоваться милостями этой дамы, несмотря на договор, подписанный с русским князем. С другой стороны, Сильвина, которая не могла преподнести новому любовнику никакого существенного дара, не была уже так уверена в его любви, но не отказалась от д'Эглемона, а ему только того и было нужно, ведь иначе двери нашего дома закрылись бы перед ним. Кроме того, Сильвину следовало обхаживать из-за дяди — шевалье очень зависел от него в тот момент. Что до меня — я знала свою силу и преимущества молодости и не сомневалась, что возьму верх над соперницами. Я была фавориткой, и д'Эглемон, подобно античному Антею, всегда находил для меня достаточно сил и страсти. Ночью Сильвина «законно» получала от шевалье не слишком много ласк, я же днем, украдкой, тайком, наслаждалась его любовью, а риск придавал остроты нашему счастью.

Так прошли несколько недель, которые монсеньор вынужден был провести при дворе. Он часто писал нам. Наконец однажды он сообщил, что, по его настоянию, мне дали место первой певицы с хорошим жалованьем и он советует не пренебрегать предоставившейся возможностью и переселиться на некоторое время в другое место. Прелат добавлял в письме, что в его изгнании мы станем ему необходимой опорой и утешением. Он просил нас уговорить друга Ламбера тоже ехать в епархию, чтобы заняться некоторыми переделками и реставрацией в соборе и епископском дворце. Последняя фраза письма особенно порадовала нас: монсеньор планировал увезти с собой и своего очаровательного племянника — чтобы доставить нам удовольствие. Шевалье был совершенно счастлив сообщением дяди, — не потому, что он так уж сильно любил меня, но надеялся помириться с семьей, уехав из Парижа, под надзор дяди, человека, любящего наслаждения, но всегда сохраняющего приличия и способного наставить на путь истинный молодого ветреника.

Мы с тетей ни в чем не могли отказать Его Преосвященству, Ламбер был счастлив угодить Сильвине — он по-прежнему питал к ней нежные чувства. Итак, мы пообещали монсеньору вместе отправиться в его резиденцию. Он уехал, а мы несколько дней спустя последовали за ним, и, хотя каждый из нас в душе питал отвращение к провинции, путешествие доставило нам удовольствие, оно прошло очень весело, и во всю долгую дорогу я не испытала ни скуки, ни усталости.