Однако, описывая события и ужасы последних нескольких дней, Тетсами начала задаваться вопросом, а стоит ли вообще втягивать в это предприятие своего седовласого «дядюшку».
Не то чтобы она сомневалась в его надежности или профессионализме. Айвор был лучшим водителем-пилотом из всех, с которыми ей когда-либо доводилось сталкиваться. Когда-то — лет двадцать назад — Айвор отвечал за всю планетарную оборону Стикса. Тетсами, наверно, была единственным человеком на Бакунине, кто знал об этом факте из биографии Йоргенсона, хотя даже она не знала, под каким именем он тогда служил.
Нет, репутация Айвора как пилота и его преданность ей, Тетсами, не вызывали у девушки сомнений.
Ее беспокоило другое.
Работа, в которую Тетсами вовлекала Айвора, была необычайно опасной, и ей не хотелось терять последнего близкого ей человека. Фактически, родственника. Она не переставала вспоминать ту корпоративную войну, которая уничтожила компанию «Голографик Дейта Коммуникейшн» и ее родителей. Айвор, тоже работавший в «ГДК», понимал, что генетическое «наследство» Тетсами делало ее потенциальной мишенью для какой-нибудь мерзкой корпорации. Не эвакуируй ее Айвор, она, вероятно, сделала бы быструю блестящую карьеру. Карьеру, которая, скорее всего, закончилась бы так же, как и карьера родителей — трагически.
Когда Тетсами имплантировала себе биоинтерфейс, она впервые увидела Айвора в безудержном гневе. Он едва не ударил ее тогда.
И вот теперь, излагая ему суть дела, она начинала понимать, что чувствовал Айвор, когда его приемная дочь избрала стезю родителей. Он до смерти боялся потерять единственное дорогое ему существо.
* * *
После часа обстоятельной беседы Айвор сказал:
— Я думал, что с годами ты поумнела. Оказывается, нет.
— А я думала, ты более решителен, дядюшка Айвор… но ты ушел от ответа на вопрос.
Тетсами, правда, и сама не совсем представляла себе, какого рода ответ ей хотелось бы от него получить.
— Видишь ли, у меня остались некоторые незавершенные дела…
— Перестань. Не дела — делишки. Мелкая контрабанда.
— Не порочь мой честный образ жизни.
— Ты не прожил за свою жизнь ни одного дня честно.
Айвор вскочил с кресла, начал нервно мерить шагами холл, приглаживая огромными ладонями свои белоснежные волосы.
— Тебе ведь прекрасно известно, как я все это ненавижу. Из-за тебя голова моя поседела, а теперь ты хочешь, чтобы я к тому же и облысел?
— Ты поседел за десять лет до моего рождения. Айвор остановился и вздохнул.
— Ты хотя бы отдаешь себе отчет, во что ты впуталась?
— Конечно, — спокойно сказала Тетсами. — Я и тебя хочу в это впутать.