Ногар снова взглянул на разбитое окно, прикрытое сейчас пластиковым прозрачным щитом. Заключение полицейской баллистической экспертизы основывалось на предположении, что оба выстрела были произведены с одного и того же места, откуда-то с противоположной стороны улицы. Но теперь Ногар понял, что снайпер, разбивший — вторым выстрелом, в четверг, а не в субботу — витражное окно, занимал огневую позицию где-то в другом месте, на достаточно большом расстоянии от дома Джонсона.
Раджастан взобрался на пассажирское сиденье своего «Джербоа» и — поскольку верх машины был открыт — смог встать в полный рост и оглядеть окрестности. Теперь предстояло установить, откуда стрелял снайпер.
С чувством растущего разочарования Ногар припарковал «Джербоа» в конце улицы и выбрался из машины. Почти весь день ходил он по улицам, расположенным неподалеку от дома Джонсона, пытаясь определить, где укрывался снайпер.
Очередным объектом исследования, где могла располагаться «огневая позиция номер один», стало здание уже в пределах Моро-Тауна.
Это было сооружение со странным названием «Башня Музыканта», заброшенное двадцатиэтажное строение в форме буквы L, пребывающее в запустении, очевидно, со времен Восстания. «Вполне подходящее место для снайпера», подумал Ногар. Здесь, конечно, ютятся сотни скваттеров >[5], но их вряд ли можно считать свидетелями.
Власти, видимо, предприняли вялую попытку воспрепятствовать проникновению бомжей в «Башню» сразу же после того, как сгорело одно крыло здания — равно как и синагога на противоположной стороне улицы. Попытка эта явно не увенчалась успехом, поскольку пластиковые покрытия, которыми запечатаны окна и двери нижних этажей, были оторваны.
Ногар медленно приблизился к главному входу обгоревшего крыла и вошел в длинный вестибюль. Он выглядел так, будто здесь вели бой с применением тяжелой артиллерии. В десятке метров от входа высилась огромная куча бетонных обломков и прочего мусора. На одной из стен какой-то местный шутник начертал черной краской «Добро пожаловать в отель „Моро-Хилтон“.
Духота здесь была невыносимой. Ногар снял рубашку и, тяжело дыша, прислонился к обгоревшему большому автомобилю, который непонятно каким образом попал в вестибюль.
Пустые пивные банки, разбросанные по полу, несколько использованных одноразовых шприцев и свежие выбоины на стенах — следы выстрелов — указывали на то, что вестибюль используется местными бандами в качестве «малины». Нет, не бандами, а бандой, поправил себя Ногар, поскольку на корпусе автомобиля красовалась надпись «ЗИППЕРХЕДЫ».