— Такого уродства я ещё не видел!
Клирик опустил взгляд с хрустальных высей райского небосвода. Рядом галкой суетился человечек с бровями домиком и быстрыми птичьими глазками. Окончательно сходство с птицей придавали огромные ярко-красные ступни в грубых сандалиях. С утра было холодно. Но даже на этого гуся приходилось смотреть снизу вверх! Епископ Теодор шумно — и возмущённо выдохнул. Римлянин — который оказался сицилийским греком — зачем-то позволил одному из своих грачей сломать ситуацию. Свет на лице сиды погас. Лицо судьи оставалось каменным. Впрочем, на любой камень найдётся резчик, и даже алмаз точат другим алмазом. Немайн на глазах превращалась в кусок мрамора… Нет, даже льда!
— Прошу занести факт беспочвенного оскорбления подсудимой служителем суда в протокол, — словно скрип сжимаемых перед вскрытием реки льдин. Разумеется, по-латински. Камень разлепил губы в ответ.
— Брат Фома всего лишь констатирует факт и выражает изумление.
— Извольте занести. Делопроизводство при судебном заседании, к сведению высокого суда, является не колдовским ритуалом, но средством обеспечения справедливости. И ведётся для того, чтобы, после должного рассмотрения бумаг, неправедный судья подвергся каре. Я настаиваю на том, чтобы в бумагах суда было отмечено, что по меркам моего народа я не имею физических недостатков, достойных упоминания. Беспочвенное оскорбление подсудимой — отличное начало поиска справедливости, не правда ли? Также, высокий суд, я желаю объявить, что я та, кого вы ждёте. Доброго дня и здоровья желать не буду, на первое не надеюсь, второе меня сейчас не заботит. Кстати, вот.
Если свидетели — на скамьях, переставленных вдоль нефа, боком ко входу, то суд устроился перед алтарём. Длинный стол. За ним несколько бенедиктинцев. Орден приветствует коллегии. Все черны, как вороны… Только плечи епископа охватывает белый — дорогой — плащ, на плаще горят крестообразные вышивки. Именно так Камлин описывал папский паллиум. На голове — круглая шапочка, вроде тюбетейки. Епископ Дионисий. Ранее Мессинский, теперь уже Пемброукский. На Теодора не похож. Жердина в рясе. То ли аскет, то ли порода такая. Похоже, аристократ. У простонародья на Сицилии классического профиля быть уже не должно. А этого хоть под стены Илиона оправляй. Вот перед ним и легла золотая номисма. Из собственного запаса, с профилем Юстиниана-законника. С намёком, так сказать.
— Это, надо полагать, судебный взнос со стороны обвиняемой? — Дионисий бесцеремонно разглядывал стоящее перед ним существо. Уши, позвонки, пальцы… Всё, что описано в отчёте восхищённого врача. Плоть! Лоб — дорийская колонна. Взгляд… Показалось, или глаза — огромные, чуть усталые, чуть настороженные — старше тела? Не вечные, ангельские. Взрослые, — Но взнос полагается платить при рассмотрении дел, стоящих более двухсот солидов.