От столь быстрой смены настроения у Морган перехватило дыхание. Она чувствовала себя так, словно ей влепили пощечину. О, как могла Эми выйти за такого человека?!
– Вы судите чересчур поспешно, а ведь ничего обо мне не знаете.
– Я знаю, что вы понятия не имеете о чести.
– Честь – это понятие, лишенное смысла, если у тебя нет денег.
– У чести нет границ, и в богатстве она не нуждается.
– Сказано человеком, который никогда не голодал.
– Боже милостивый, так что, теперь я должен вас пожалеть? Со своей попыткой выудить у меня сочувствие вы, мадам, попали пальцем в небо. Вы лишились всех прав на сочувствие, когда вышли замуж во второй раз – тоже после очень короткого траура.
– О, ради всего святого! – прервал их Уорд. – Довольно, это никуда нас не приведет. Морган, сделай одолжение, расскажи всю историю, только, – рыкнул он на своего друга, – без ненужных вмешательств.
– И откуда именно я должна начать? С того момента, как, забыв о приличиях, вышла замуж за Чарльза?
– Я хочу знать все о твоем браке с Тернером.
– Ты хочешь услышать все подробности или только те, что подтверждают выводы мистера Хантингтона?
– Ради Бога, ты не лучше, чем он! Я хочу услышать правду, и немедленно, будь так добра.
– Ну, а я не добра! Во всяком случае, не в его обществе. Он здесь, – окончательно разозлилась Морган, – только для того, чтобы полюбоваться на мое унижение!
– А Эми здесь для того, чтобы утешать тебя, – холодно отозвался Уорд.
Морган взглянула на подругу, сидевшую в уголке дивана и теребившую носовой платок. Эми улыбнулась ей дрожащими губами.
– Ладно! Ладно! – сердито сдалась Морган. – Ричард был кошмарным мужем! Он бил меня, часто и очень больно! Вы довольны, мистер Хантингтон? Ваше чувство приличия удовлетворено тем, как я заплатила за свою поспешность? Кстати, вопреки вашему предположению, будучи женой Ричарда, я получала множество приглашений. Ричард был богат, а богатство может купить себе любое расположение. Я никуда не ходила, потому что не хотела позориться. Я пыталась быть хорошей женой, хотя ты мне и не веришь.
– Ха! Также, как и с Уэдерли? – спросил мистер Хантингтон. – Да такая жена вынудит мужа к любой жестокости!
Не обращая на него внимания, Уорд покачал головой:
– Я этого не говорил.
– Сэр, вы обвинили меня до того, как вошли в эту комнату.
– Морган, прошу тебя. Твой рассказ опять сбился с курса. С курса, к которому она не хотела иметь никакого отношения. Ее голова словно взорвалась от воспоминаний, от ужасных картин, ставших частью ее жизни, – сжатый кулак Ричарда глубоко вонзается в ее нежный живот Ее крик, когда она пополам сгибается от боли, и ярость, вспыхнувшая в сердце. Голоса в мозгу, умоляющие ее просто перетерпеть эту пытку, а на голову, спину, ноги сыплются удары, но если сопротивляться, вызовешь еще большую жестокость.