– Можно попросить портниху прийти сюда.
Поколебавшись, Уорд медленно ответил:
– На этот раз мы сами отправимся к ней, и ты пойдешь без парика.
– Не пойду, – сказала Морган, вздернув подбородок и поворачиваясь к нему лицом.
Капитан встал. Глаза его потемнели, а лицо исказилось гневом.
– Пойдешь. Парик не только грязный, но еще и отвратительно сделан. Ни одна приличная женщина такое не наденет.
– Но ведь я не приличная женщина! Став твоей любовницей, я распрощалась с приличиями и порядочностью!
– Став моей любовницей, ты дала мне право привести в порядок твой внешний вид. Ты снимешь парик, Морган! Это приказ! – Он по-капитански расставил ноги и заложил руки за спину.
– Ни за что! – сказала она. По спине пробежала дрожь, очень уж холодно выглядело каменное лицо Уорда. Морган предпочитала гнев. Ричард никогда не бил ее в гневе. – Ты можешь распоряжаться в постели, а моей одеждой распоряжаться не нужно!
Он прищурился и шагнул вперед. Морган отступила.
– Могу я напомнить, что одежда будет куплена на мои деньги?
Его лицо побагровело, как у Ричарда, когда он в гневе поднимал кулак. Морган потерла руки, пытаясь успокоить трепещущие нервы мыслью о том, что до сих пор капитан Монтгомери вел себя исключительно вежливо.
– Напомнить можешь, – ответила она, – но принудить – нет.
Он вскинул бровь.
– Я на полфута выше тебя и вешу почти в два раза больше. Я могу заставить тебя сделать все, что угодно.
О Господи, она ошиблась! Его вежливость также притворна, как приветливость Ричарда, и за этими личинами прячутся чудовища. Капитан Монтгомери куда крупнее Ричарда. Морган даже представить себе не могла, какую боль он может причинить.
Представляя угрозу каждым своим шагом, капитан подошел еще ближе. Глаза Морган обежали комнату в поисках оружия. Кочерга – в полфуте от нее, можно легко дотянуться. Морган схватила и крепко сжала холодную сталь, когда капитан произнес:
– А сейчас, мадам, я сниму этот парик!
Краем глаза она увидела, как он поднимает руку. Нервы напряглись до предела, слезы обжигали глаза. Извернувшись, Морган подняла кочергу, приготовившись ударить его выше пояса, как только он сделает еще одно движение, а потом треснуть по голове. Она больше не будет терпеть ни боль, ни унижения.
И тут до нее сквозь туман страха дошли слова капитана Монтгомери.
Замерев перед ней как статуя, он настороженно поглядывал на кочергу. Уорд выставил вперед руки, чтобы не дать Морган размахнуться или чтобы схватить ее, сбить на пол и заставить ползать у его ног, умоляя о пощаде.
Уорд оторвал взгляд от кочерги и посмотрел Морган в глаза: