Ко мне.
Кассету я забрала, и пошла домой. А когда переступила порог дома — дверь запирать не стала. Ждем гостей!
Первым делом я направилась в кухню — там стоял белоснежный моноблок, тиви и видео в одном флаконе.
«Послушай, не стоит тебе смотреть на него, — с жалостью сказал внутренний голос. — Не стоит. Сейчас ведьма придет, и тебе надо быть собранной и хладнокровной».
Я подумала—подумала и возразила, уж очень хотелось на Дэна поглядеть:
«Знаешь, я вот как посмотрю — так сразу стану сильной и безжалостно!»
«Ага, только сначала уревешься», — вздохнул голос.
С досадой я положила кассету на холодильник, достала курочку гриль и уселась в холле на диван — завтракать и поджидать гостью. Лора, до сей поры пропадающая черт знает где прибежала, завиляла хвостиком и преданно на меня уставилась, косясь на курочку.
— Знаешь, милая, а ведь быть волчицей тебе больше идет, — задумчиво сказала я, подавая ей на тарелочке куриную ножку. — Прямо человеком сразу стала. Спасла меня опять же сегодня, и под шкуру не лезешь…
Святоша скромно опустила глаза, одним движением челюстей схрумкала ножку и снова задумчиво посмотрела на курочку.
— Грудку будешь? — любезно предложила я ей.
Лора помотала головой.
— Ну и выделывайся, — пожала я плечами и сунула грудку подбежавшему Баксу.
— Я пришла.
Чужой голос, высокомерный и резкий, прозвучал совершенно неожиданно. Я аж подпрыгнула, после чего развернулась к двери и увидела высокую брюнетку в черных брючках и алом топике, с великолепной фигурой и пленительным, тонким лицом.
— Ты кто? — отчего-то севшим голосом спросила я. Девушка вызывала какие-то странные эмоции, хотелось отползти в уголок, прикрыться ветошкой и не отсвечивать. Только бы не встать у нее на дороге. Только бы она не задержала на тебе взгляд…
Девушка мягко, словно экзотический хищник, двинулась ко мне:
— Ты что же, думала, что сможешь меня подчинить? — высокомерно улыбалась она. — Думала, я стану послушна твоей воле? Бедная наивная ведьма Марья! Да ты дитя предо мной, а еще Мастером зовешься!
— Стой где стоишь! — рявкнула я, однако вышло это как жалкий мышиный писк. На самом деле душа отчего-то забилась в пятки и сидела там, дрожа от непонятного ужаса.
— Да неужели? — усмехнулась она и подняла ладонь, в которой мерцало голубое зерно фриза. Я смотрела на него и понимала — надо, надо так же срочно шепнуть заклятье фриза, оно коротенькое — прекоротенькое, но от непонятного ужаса у меня просто в голове помутилось. Что это со мной? Что?
— Может, поговорим? — отчаянно проговорила я непослушными губами, пытаясь выиграть во времени.