Саймон расхохотался:
– А почему вы не хотите сказать ей правду?
– Потому что она ее не одобрит и испортит всю игру. – Я понимала, что говорю как капризный ребенок, но остановиться уже не могла. – Непременным условием этой игры является то, что все должны в нее верить. А никто не поверит, если я признаюсь, что нашла вас по объявлению. Я и сама, наверное, не поверила бы. Очень важно, чтобы тебя окружали люди, которые верят. Их уверенность заражает, как корь или как Билли Грэм.
Зачем я все это наговорила? Какое, Господи прости, отношение ко всему происходящему имеет пламенный проповедник? Наверное, я показалась Саймону не более романтичной, чем вчерашняя холодная лепешка. Но – знаете, как это бывает, – меня неудержимо несло.
– А еще есть Джилл, к которой мы поедем в гости…
– Мы поедем?
– Простите. Я забыла сказать. Да. Она – моя самая давняя и ближайшая подруга, живет в Нортамберленде. Вот уж кто неистребимый романтик. Это… – я неопределенно махнула рукой, – возможно, просто убьет ее. – Оперлась локтями на капот и закрыла лицо руками. – Нет, не буквально, конечно, но серьезную зарубку на сердце определенно оставит.
– Уверены?
– Ах, вы ее не знаете. Джилл выращивает овощи на продажу и не сомневается, что побеги лука-порея появляются на свет от страстной любви двух взрослых растений.
Он рассмеялся и поцеловал меня, что было немного странно в этой ситуации. Однако, отогнав от себя мысль о том, что таким образом он просто хотел заткнуть мне рот и что автомобильная стоянка возле ресторана мало напоминает святилище Венеры, я игриво ответила на его поцелуй, так что получилось недурно. Я, как и положено, начала таять и – что является наилучшей проверкой – испытала сожаление, когда поцелуй закончился. Забавно, что мужчины, далее самые обыкновенные, слабые мужчины, становятся сильными, входя в непосредственный контакт. Должно быть, такова их мускульная реакция. Я не имела ничего против крепкого объятия, поскольку, прижимаясь ухом к его груди, слышала, как его сердце бьется в соответствии с описанием Авроры Ли. Неплохо, чтобы раздуть угли в преддверии предстоящего пожара. Я бы не отказалась еще немного так постоять, поэтому сама изумляюсь: что, ну что заставило меня под аккомпанемент интимного биения его сердца произнести:
– Ну, слава Богу, это уже позади…
Он отстранился и потрясенно – что неудивительно – воззрился на меня.
Я, как могла, постаралась объяснить, что имела в виду: еще одна преграда, мол, рухнула между нами. Саймон весьма разумно – поделом мне! – ответил, что считал поцелуи не способом сломать перегородку, а скорее, подготовительной частью эротического ритуала. Мы уставились друг на друга пристально, даже сурово, не обращая внимания на мчащиеся мимо и освещающие нас своими фарами автомобили.