Все, что делал наш хозяин, он делал без намека на подобострастие наемного слуги. За занавеской, которую он отдернул, взору открылись огромная белая ванна, черно-белый в шашечку кафельный пол и шикарная по сравнению с полом облицовка стен.
– Стиль времен Эдуардов, – пояснил он на мое восхищенное «О-о-о!». – Правда, немного осовременено. Мы успели это сделать до того, как ребята из местной администрации занесли усадьбу в список охраняемых памятников архитектуры. В любом случае лучше иметь водопровод, чем удобства образца викторианской готики. Вы согласны?
Мы лишь дружно кивнули, поскольку напрочь утратили дар речи. Он закрыл дверь и поправил занавеску.
– Ванна и ватерклозет – новейшие. Горячая вода – без ограничений. Вот, собственно, и все, что вам пока необходимо знать. – Он проследовал к выходу и остановился за дверью в коридоре. Собираясь воспользоваться предложенным водным изобилием и уже направляясь в ванную, я подумала, что Оксфорд сейчас даст ему чаевые. Роджер обычно поступал именно так. Но наш хозяин, снова потирая руки, сообщил: – Обычно мы устраиваем аперитив перед ужином в гостиной. – Взгляд на часы. – В половине седьмого вам удобно? Там я расскажу остальное. – И удалился.
О том, чтобы немедленно продолжить «ломать преграды», как я мысленно это называла, теперь не могло быть и речи. Сверившись с часами, мы обнаружили, что осталось всего тридцать минут на то, чтобы подобающим образом одеться к ужину. У меня мелькнула было мысль на все наплевать, упасть поперек роскошной кровати и сказать что-нибудь призывно-искусительное чуть хрипловатым голосом, но здравый смысл победил. Либо мы откажемся от аперитива, понимая, что в этом случае кто-нибудь наверняка будет настойчиво стучать в нашу дверь, либо принимаем правила игры. Мы переглянулись, одновременно плюхнулись на кровать и расхохотались – отнюдь не искусительно, а безудержно весело, закрывая лица руками.
– Интересно, как бы прореагировал его светлость, если бы я спросил, где здесь поблизости можно купить презервативы?
Представить себе это снисходительно-аристократическое лицо после такого вопроса – нет, это слишком.
– Он либо станет пунцовым и испарится, либо сделает вид, что не расслышал, – предположила я.
– Или отведет меня в сторону и скажет: «Послушайте, старина…», – подхватил Оксфорд, но в следующий момент, посмотрев на меня уже серьезно, добавил: – Простите, я не подумал.
– Ничего страшного. – Я окинула взглядом комнату. – Фантастическое место. Давайте будем считать, что это приключение. – Ничего другого нам и не оставалось.