— Да нет, — Фэль слегка улыбнулась. — Всё хорошо.
— Ну-ну, — девушка обернулась. — Ярт, давай отвар.
Ярт с улыбкой протянул ей бокал с целебным питьём. Эртэ тоже ответила ему улыбкой. Фэль опустила голову, сдерживая слёзы: «А ты чего хотела? Эртэ — просто красавица, Ярт уверен, что ты ему не пара, а сестрёнка — человек. Так порадуйся за них… или скажи ему правду».
— Фэль, держи, — Эртэнэль поднесла ей отвар.
Девушка безропотно взяла бокал и молча всё выпила. Сестра обеспокоено посмотрела на неё:
— С тобой точно всё в порядке, а то ты какая-то никакая?
— Просто ещё не пришла в себя, — с усилием над собой улыбнулась Фэль.
— Ну-ну, — Эртэ покачала головой. — Давай, посмотрим на твои «боевые заслуги».
Ярт неслышно удалился из комнаты.
Целительница осторожно размотала повязки. Раны уже зарубцевались, оставив на теле ярко-алые полосы. Эртэ улыбнулась:
— Чудно! Ещё пара дней, и следа не останется.
Она достала свой бальзам, смазала рубцы и снова перевязала Фэль. Девушка старалась не смотреть на сестру и занялась чисткой апельсина.
— Так, — Эртэ села и успокоено вздохнула. — К празднику мы тебя на ноги поставим.
«Праздник!» — Фэль вздрогнула. На нём они с Яртом должны будут быть вместе. Стоит ли теперь?
— Альтамир сказал, что вы согласились, и Ярт это подтвердил, — сестра теребила поясок. — Фэль, — она подняла глаза на Странницу, невозмутимо чистившую фрукт. — Что у вас с Яртом?
— С Яртом? Ничего, — та пожала плечами. — Мы с ним просто были спутниками некоторое время.
— Зачем ты его мучаешь? — Эртэ серьёзно смотрела на неё. — Он замечательный парень, такой, какой нужен тебе.
— Оставь мне решать, кто мне нужен, — несколько резко ответила Фэль.
Эртэ вздохнула:
— Почему ты такая холодная, сестра? Тебя ведь не зря зовут Пламенем? Почему ты не хочешь признать то, что очевидно всем. Ведь ты любишь его.
«А ты?» — чуть не ляпнула девушка, но сказала другое:
— С чего ты взяла такую чушь? Ну да, он хороший друг, неплохой спутник. Но Ярт, по сравнению со мной, мальчишка, младенец несмышлёный.
— Тогда зачем ты его постоянно обнадёживаешь? — спросила сестра.
— Можешь успокоиться, больше не буду, — Фэль опустила голову. — Я не желаю нарушать своё одиночество. Я не собираюсь менять уклад своей жизни и влюбляться. Это было бы самой большой глупостью с моей стороны.
— Самая большая глупость с твоей стороны — это отказ признавать очевидное, — фыркнула Эртэнэль. — Ты упряма, как ослица.
— Не больше тебя, — парировала Фэль. — У нас это семейное.
— Мне до тебя далеко, — усмехнулась сестра.
— Вот сейчас ты упрямишься, отказываясь признавать очевидное, — хмыкнула девушка.