— Да-да, ладно, — проворчал мой учитель. — Она знает о тебе. Встречала. Да.
Явно в своем роде взбешенный, больше он не сказал ни слова.
Эта женщина оказалось совсем не такой, какой я ожидал увидеть знакомую Дассина. Она была не просто умна, но и остроумна и полна жизни. Красивая, но не из тех красавиц, на которых в юности задерживался мой взгляд, — она на самом деле была прекрасна. Каждое произнесенное ею слово отражалось на ее лице — иронично изогнувшиеся губы, озорная искорка в глазах, легкий излом бровей, выдающий затаенную боль. Я прикидывал, как бы еще разговорить ее, просто чтобы понаблюдать за оживлением ее лица, богатством ее души, раскрывавшейся миру в такой искренней и великодушной манере.
С первых мгновений нашего разговора я понял, что она была не случайным выбором, не знакомством ради того, чтобы скрасить время за разговором, пока Дассин занят своими делами. Я многое угадывал в ней с уверенностью, с которой не мог говорить о себе самом, и словно стоял на пороге узнавания чего-то большего. Но стоило мне обратиться к своей памяти, как я вновь обнаружил себя на краю пропасти. Вселенная по своей обескураживающей привычке разлетелась осколками. На одном оказалась эта женщина, на другом — ламбина, на третьем — Дассин, а между ними пролегла пугающая тьма. К моему стыду, боль и ужас захлестнули меня настолько, что я не смог даже попрощаться с Серианой.
Когда Дассин снова поднял меня с постели, чтобы продолжить наши занятия, я не стал умолять его стереть то, что он мне вернул. Вместо этого я попросил его помочь мне вспомнить что-нибудь об этой женщине, Сериане, Сейри, как она представилась мне. Она казалась такой важной, такой настоящей… Если я буду знать что-нибудь о ее месте в моей жизни, то, возможно, смогу уклониться от пропасти, когда меня вновь захлестнет волной ужаса. Мой тюремщик не стал ехидствовать или высмеивать меня, как обычно, когда я просил о каких-нибудь изменениях. Он только покачал головой и сказал:
— Скоро, сынок. Скоро ты будешь знать все.
Я надолго задержалась в мамином саду. Пытаться истолковать происшедшее было все равно, что изучить вспышку молнии. Само событие уже таяло в прошлом, оставив после себя лишь яркий след. Я попыталась воскресить в памяти его смех, взгляд, когда он заставил дерево цвести для меня, звук голоса — но не затронуть тревожное окончание нашей встречи.
Последние месяцы меня посещали незваными совершенно необузданные мечты. И хотя я успешно гнала их от себя, одна все еще преследовала меня. Вопреки собственному неверию, я втайне надеялась, что вновь увижу лицо Кейрона. Теперь стало очевидным, что этому не бывать. Его лицом стало лицо принца Д'Нателя. Хотя за несколько месяцев минувшего лета, проведенных нами вместе, оно состарилось лет на пятнадцать, пока он пытался объединить свои тело и душу, с тех пор, как он исчез в пламени Ворот вместе с Дассином, его внешность больше нисколько не изменилась.