Как я уже говорила, я ринулась в бой, особо не раздумывая, ну и естественно мой план провалился. Сильные жесткие руки перехватили меня быстрее, чем я успела юркнуть в приоткрытую дверь. Я слабо пискнула и попыталась вырваться, но охранник, не выпуская меня, неожиданно шлепнул меня пониже спины, как нашкодившего ребенка.
– Послушайте, – Прошипел он, неожиданно переходя на «вы», вы переступаете все границы. Я же сказал, что не позволю вам войти…
Я наконец освободилась и, отряхиваясь, отошла в сторону.
– Берегите артериальное давление, – Дружески улыбнулась я, глядя на его побагровевшее лицо и пошла к машине.
Ясно как день, что моя затея с этой дурацкой поездкой ни к чему не привела. – Уныло подумала я и загрустила. Но в этот самый момент Борис вдруг появился на пороге дома и поманил меня рукой. В одну секунду я выскочила из машины и метеором промчалась мимо охранника.
– Веди себя смирно. – Шепотом предупредил меня Борис, когда мы оказались в полутемной прихожей. – Никаких вопросов, никаких реплик. Я сглупил, что поддался на твои уговоры, но нарушать обещание не хочу, хотя предупреждаю, что это в первый и в последний раз. Уяснила?
– Ага. – Улыбнулась я во весь рот, разом простив ему все обиды, нанесенные мне за сегодняшний день.
Борис провел меня через просторную пустую комнату, которую я про себя окрестила столовой из-за стоящего в самом центре круглого тяжелого стола из натурального дерева, окруженного стульями с высокими спинками. Я успела заметить, что обстановка в этом доме дорогая, хотя и не особенно изысканная – типично номенклатурный стиль. На стенах развешано множество картин, но подбирали их без души и складывалось впечатление, что брали то, что в данный момент попалось под руку.
Борис еще накануне просветил меня насчет того, что отец Катеньки много лет возглавлял администрацию города и ушел со своего поста совсем недавно и совершенно добровольно. Это сильно возвысило его в моих глазах, так как мне казалось, что такую работу по собственной инициативе не бросают. Катенька была единственным и очень поздним ребенком, о ней заботились, как о нежном комнатном растении, тем более, что возможности позволяли оградить девочку от любых жизненных трудностей. Она не превратилась в избалованного капризного ребенка, как можно было бы ожидать, но выросла чересчур доверчивой и, как оказалось, совершенно не способной за себя постоять.
В спальне, которая примыкала к столовой, помимо деловито снующих туда-сюда оперативников, находились еще трое: женщина и двое мужчин. Женщина, ссутулившись и вытирая покрасневшие глаза скомканным платком, сидела на стуле возле окна. Мужчины расположились на диване. Глядя на них, я не сразу сообразила кто из двоих – отец Катеньки. Оба были уже в возрасте, хотя тот, что сидел ближе ко мне, выглядел более молодым и подтянутым. Позднее я узнала, что он – близкий друг семьи Полонских, Кирилл Иванович Колосов.