И Нюта вынула из кармана дешевую маленькую статуэтку, изображавшую мальчика с шарманкой, которую купила для Джиованни накануне на свои скромные гроши, и поставила ее перед ним на столике у кровати.
Глаза мальчика вспыхнули восторгом. По лицу разлилась блаженная улыбка.
Он весело рассмеялся и захлопал в ладоши.
— Это Джиованни… сам Джиованни. Sorella mia, гляди. О, grazzia, grazzia, bene mia! (Спасибо, спасибо, хорошая моя!) Джиованни рад, так рад!
И глаза его сияли, как солнце.
Обходя больных, давая им лекарство, измеряя температуру, Нюта ломала голову, как бы помочь делу. Судьба маленького итальянца не выходила y нее из головы. Она знала историю Джиованни. Он приехал сюда из Венеции со своим дедом, «поппо», как называл его Джиованни, из далекой южной страны, чтобы не умереть с голода.
Дед заболел и скончался от воспаления легких. Джиованни, странствуя со своей шарманкой, заболел тоже, и если не погиб, то только благодаря Нюте, которая тщательно скрывала от мальчика все происшедшее с ним той осенней роковою ночью, наказав и всем дежурившим сестрам молчать об этом происшествии. Теперь надо было спасти его во что бы то ни стало от повторения болезни. И вот в мозгу Нюты закопошилась новая мысль.
Она росла, эта мысль, и развивалась с каждой минутой, быстро, быстро и ярко. И чем дальше свыкалась с нею девушка, тем возможнее и проще казалась ей эта мысль.
Сменившись вечером с дневного дежурства, взяв душ и переодевшись в другое платье в чистой и теплой ванной комнате, Нюта, прежде нежели идти «на званый» Розочкин вечер, забежала в швейцарскую.
— Антип! — вызвала она старого, почтенного швейцара, пившего чай в своей каморке.
— Что угодно, сестрица Трудова? Что изволите приказать?
— Скажите, Антип, вы бы ничего не имели против того, чтобы взят жильца в вашу комнату? За плату, конечно. Ведь вы имеете право взять к себе жить внучка или племянника, приехавшего из деревни?
— Понятное дело, сестрица, имею, что и говорить…
— Ну, вот! Ну, вот! — обрадовалась Нюта. — Так слушайте, Антип: тут выздоравливающий есть один… мальчик… шарманщик… Так вот… вы его приютите у себя… Дайте ему уголок в своей комнате. А я вам за это три рубля в месяц платить буду… Только вы никому не говорите, Антип… А обед… Обед он получать будет от меня. Я все равно второго блюда не ем никогда и хлеба тоже… Да и завтрак мой почти всегда остается… Во всяком случае, пока что, я буду все это присылать…
Антйп взглянул на Нюту зоркими старческими глазами и молчал. Он точно разглядывал впервые это худенькое, возбужденное, пылающее личико, эти серые, как бы ищущие ответа глаза.