— Перемен хоть отбавляй, — заметил Майрон.
В кабинет вошла Эсперанса, все еще хмуря брови.
— У Отто Берка деловая встреча, — сообщила она.
— Позвони Ларри Хэнсону.
Эсперанса поставила перед Джессикой кофе, скривила губы и вышла. Джессика заглянула в чашку и сказала:
— Как ты думаешь, она не плюнула в кофе?
— Все может быть, — ответил Майрон.
Джессика отставила чашку. Майрон обошел стол и уселся в кресло. Стена за его спиной была увешана афишами мюзиклов. Майрон побарабанил пальцами по столешнице.
— Я хочу извиниться за вчерашнее, — произнесла Джессика. — Я собиралась застать тебя врасплох, слепить тепленьким. У меня не было другого выхода.
— По-прежнему стремишься владеть инициативой?
— Видимо, да. Старая привычка.
Майрон пожал плечами, но промолчал.
— Мне нужна твоя помощь, — сказала Джессика.
Майрон молча ждал.
Джессика глубоко вздохнула.
— Полиция утверждает, что мой отец был убит при попытке ограбления. Я этому не верю, — начала она.
— Чему же ты веришь? — спросил Майрон.
— По-моему, это убийство как-то связано с исчезновением Кэти.
Ее слова ничуть не удивили Майрона.
— Почему ты так думаешь? — спросил он.
— Полиция считает это совпадением, — просто ответила Джессика. — Я не очень-то верю в совпадения.
— А что по этому поводу говорит приятель твоего отца, как бишь его?..
— Пол Дункан.
— Он самый. Ты беседовала с ним?
— Да.
— Ну и?..
Джессика принялась постукивать ступней по полу. Это была еще одна ее старая привычка, подсознательная и весьма надоедливая. Наконец она перестала стучать и сказала:
— Полу тоже кажется, что это было ограбление. Он изложил обстоятельства преступления, упомянул о пропавших деньгах и драгоценностях. Он был объективен и безупречно логичен, а это никак не вяжется с его характером.
— То есть?
— Пол Дункан — горячий, вспыльчивый человек. Его лучшего друга убили, а он совершенно спокоен. Это на него не похоже. — Джессика умолкла и завозилась в кресле. — Тут что-то неладно, — добавила она. — Я не в силах объяснить происходящее.
Майрон молчал, поглаживая подбородок.
— Как тебе известно, мы с отцом никогда не были близки, — продолжала Джессика. — Любить его было не так-то просто. Мертвецы значили для него гораздо больше, чем живые существа. Он свято чтил идеал семьи, но до осязаемых поступков у него не доходили руки. И все же я намерена доискаться правды. Ради Кэти.
— А как она уживалась с отцом? — спросил Майрон.
Джессика на мгновение задумалась.
— В последнее время — лучше. Когда мы были маленькими, она чуралась отца. Кэти была маменькиной дочкой, вечно держалась за юбку матери и хотела походить на нее во всем. Но когда Кэти исчезла, я вдруг поняла, что она была куда ближе к отцу, чем к матери. Он был убит горем, его терзали навязчивые идеи. И это еще слабо сказано — мы все горевали, но с отцом творилось что-то страшное. Он полностью переродился. Он всегда был скромным патологоанатомом и не любил гнать волну. Но с исчезновением Кэти отец пустил в ход все свои связи, чтобы заставить полицию вести поиски круглые сутки. Он превратился в одержимого, обвинял полицию в бездействии, даже затеял частное расследование.