Пришлось еще раз наведаться в порт, благо пароход ждал очереди на вход в Суэцкий канал, и отбить телеграммку в префектуру: не известен ли Парижу русский дипломат Э.П.Фандорин, не пересекал ли в недавнее время границ Французской республики?
Ответ пришел скоро, через два с половиной часа. Выяснилось, что пересекал, родной, и даже дважды. Первый раз летом 1876 года (ну это ладно), а второй раз в декабре 1877-го, то есть три месяца назад. Прибыл из Лондона, зарегистрирован паспортно – таможенным контролем в Па-де-Кале. Сколько пробыл во Франции, неизвестно. Вполне возможно, что 15 марта еще обретался в Париже. Мог и на рю де Гренель заглянуть со шприцем в руке – чем черт не шутит?
Стало быть, нужно освобождать местечко за столом. Лучше всего было бы, конечно, избавиться от докторши, но не покушаться же на священный институт брака. Малость подумав, Гош решил сплавить в другой салон чайного торговца – как не оправдавшего теоретических надежд и наименее перспективного. Пускай стюард его пересадит. Мол, есть местечко в салоне с господами поважнее или с дамочками посмазливей. На то он и стюард, чтобы подобные вещи устраивать.
Появление в салоне нового персонажа вызвало маленькую сенсацию – за время пути все уже успели изрядно друг другу поднадоесть, а тут свежий господин, и такой импозантный. Про бедного мсье Буало, представителя промежуточной ступени эволюции, никто даже не спросил. Комиссар отметил, что больше всех оживилась мисс Кларисса Стамп, старая дева: понесла что-то про художников, про театр, про литературу. Гош и сам любил на досуге посидеть в кресле с хорошей книжкой, всем авторам предпочитал Виктора Гюго – оно и жизненно, и возвышенно, и слезу прошибает. Да и дремлется на славу. Однако про русских писателей с шелестящими именами он, разумеется, и слыхом не слыхивал, так что принять участие в беседе не мог. Только зря старалась английская селедка, больно молод для нее мсье Fandorine.
Рената Клебер тоже не бездействовала – предприняла попытку зачислить новенького в штат своих клевретов, которых она безжалостно гоняла то за шалью, то за зонтиком, то за стаканом воды. Через пять минут после начала ужина мадам Клебер уже посвятила русского во все перипетии своего деликатного состояния, пожаловалась на мигрень и попросила сходить за доктором Труффо, который нынче что-то задерживался. Однако дипломат, кажется, сразу раскусил, с кем имеет дело, и вежливо посетовал, что не знает доктора в лицо. Поручение помчался исполнять услужливый лейтенант Ренье, самая преданная из нянек беременной банкирши.