Торжественное объявление подействовало на моего собеседника странным образом – он страдальчески поморщился и вжал голову в плечи. В первый миг я удивился, но потом вспомнил, что мистер Фандорин занимает как раз 18-ю каюту. Представьте себе, счастливый жребий выпал ему!
«Это становится невыносимым, – пробормотал избранник фортуны, заикаясь сильнее обычного. – Я, пожалуй, пойду прогуляюсь», – и попятился было к дверям, но миссис Клебер звонко крикнула: «Это мсье Фандорин из нашего салона! Вон он, господа! В белом смокинге, с красной гвоздикой! Мсье Фандорин, куда же вы? Вы выиграли гран-при!» Все обернулись к дипломату и захлопали пуще прежнего, а четверо стюардов уже вносили в зал главный приз: редкостной уродливости напольные часы, изображающие Биг-Бен. Это было поистине устрашающее сооружение из резного дуба, высотой в полтора человеческих роста и весом никак не меньше четырех стоунов. Мне показалось, что в глазах мистера Фандорина мелькнуло нечто, похожее на ужас. Не могу его за это осуждать.
Дальнейший разговор стал невозможен, и я вернулся к себе, чтобы написать это письмо.
Я чувствую, что назревают грозные события, петля вокруг меня затягивается. Но не надейтесь, господа гонители, голыми руками меня не возьмешь!
Однако уже поздно, пора идти замерять координаты.
До свидания, милая, нежная, бесконечно обожаемая Эмили,
Горячо любящий Вас
Реджинальд Милфорд-Стоукс
Рената подстерегла Барбоса (так она окрестила дедушку Гоша после того, как выяснилось, что он за птица) возле каюты. Судя по мятой физиономии и растрепанным сединам комиссар только что восстал ото сна видно, завалился в кровать сразу после обеда и продрых до вечера.
Ловко ухватив сыщика за рукав. Рената приподнялась на цыпочки и выпалила:
– А что я вам сейчас расскажу! Барбос испытующе взглянул на нее, скрестил на груди руки и нехорошим голосом сказал:
– С большим интересом послушаю. Давно собираюсь с вами потолковать, мадам.
От такого тона Рената несколько насторожилась, но решила – ерунда, просто у Барбоса несварение желудка или, может, видел во сне дохлую крысу.
– Я за вас сделала всю работу, – похвасталась Рената и оглянулась по сторонам – не подслушивает ли кто. – Пойдемте-ка к вам в каюту, там нам никто не помешает.
Обиталище Барбоса содержалась в идеальном порядке: посреди стола красовалась знакомая черная папка, рядом ровная стопка бумаги и аккуратно очиненные карандаши. Рената с любопытством повертела головой туда-сюда, заметила и щетку для обуви с банкой ваксы, и сохнущие на бечевке воротнички. Скуповат усач, сам и штиблеты чистит, и постирывает – это чтобы прислуге чаевых не платить.